Уилбур Смит - Леопард охотится в темноте

— Держи, Куфела. Я — покойник. Крейг схватил автомат и побежал дальше.

— Ты — мужчина! — крикнул он поверженному партизану. Товарищ Бдительный уже добежал о стены, и пулеметчик на скале сосредоточил огонь на Крейге.

Крейг прыгнул к стене ногами вперед, как бейсболист на финише. Он подкатился к стене и замер там, с трудом переводя дыхание. Только товарищу Бдительному и еще двоим партизанам удалось добежать до стены, остальные либо были убиты рядом с грузовиком, либо лежали на плацу.

— Мы должны заставить замолчать этот пулемет. Товарищ Бдительный криво усмехнулся.

— Вперед, Куфела, мы понаблюдаем за тобой с огромным интересом.

Еще одна граната из РПГ взорвалась у стены, оглушив их и осыпав белой пылью.

Крейг перекатился на бок и проверил автомат. Полный рожок патронов. Товарищ Бдительный передал ему из рюкзака еще один рожок. Кроме того, у Крейга был ТТ за поясом джинсов, а к нагрудным карманам были пристегнуты две гранаты.

Он на мгновение выглянул из-за стены, и мгновенно кирпичную стену рядом с его головой потряс град пуль. Он откатился назад. До подножия скалы оставалось сто ярдов, но это могли быть и сто миль. Они были совершенно беспомощны под огнем пулеметчика, который занимал главенствующее положение над всем лагерем. Любого, кто решил бы даже пошевелиться, мгновенно сразила бы очередь из пулемета или выстрел из гранатомета.

Крейг с тревогой поискал взглядом второй грузовик, но водитель, вероятно, разумно спрятал его за одной из построек, как только услышал первый выстрел из гранатомета. Других партизан тоже не было видно — все лежали в укрытиях, впрочем, они и так понесли слишком большие потери.

— Это не может закончиться так бездарно. — Крейг был вне себя от беспомощности. — Мы должны захватить этот пулемет!

Пулемет на скале, лишившись целей, замолчал, а потом Крейг услышал пение. Сначала всего несколько голосов, но песню подхватывали другие, и она становилась все громче и громче.

Почему вы рыдаете, вдовы шангани,

Когда трехногие ружья хохочут так громко?

Буквально через мгновение эту старинную боевую песню пели уже сотни голосов:

Почему вы плачете, сыновья кротов,

Когда ваши отцы выполняют приказы короля?

А потом он увидел, как из бараков показалась разноликая армия обнаженных фигур. Некоторые едва передвигали ноги от истощения, другие были более сильными и вооружились камнями, кирпичами и вырванными из земли столбами. Очень немногие подобрали оружие убитых охранников, но все пели, бросая вызов засевшему на скале с пулеметом врагу.

— О господи, — прошептал Крейг. — Сейчас начнется бойня.

В первой шеренге шел высокий изможденный человек с автоматом, напоминающий карикатуру на смерть, вокруг которого сплотились его изможденные товарищи по несчастью. Крейг не мог не узнать Тунгату Зебива.

— Сэм, поворачивай назад! — закричал он, называя старого друга привычным именем, но Тунгата упрямо шел вперед, а лежавший рядом с Крейгом товарищ Бдительный спокойно сказал:

— Они вызовут огонь на себя. Это наш последний шанс.

— Да, будь готов.

Товарищ Бдительный был прав. Смерть заключенных не должна быть напрасной. И тут загрохотал пулемет.

— Подожди! — Крейг схватил товарища Бдительного за руку. — Скоро он будет менять ленту.

Он ждал, пока закончится первая лента в пулемете, беспомощно наблюдая, как пули косят едва не обретших свободу заключенных.

Поток трассирующих пуль смывал их как из шланга. Первая шеренга пала, павших товарищей сменили другие заключенные, а Тунгата ушел далеко вперед, стреляя на бегу. Казалось, пули не брали его, только окутывали клубами пыли. Пулемет вдруг замолчал.

— Патроны кончились! — закричал Крейг. — Вперед. Они бросились вперед как спринтеры с колодок, и Крейгу показалось, что до подножия так же далеко, как до края земли.

Еще одна ракета просвистела над их головами. Крейг машинально пригнулся, но ракета была выпущена слишком высоко, явно в панике. Пролетев над плацем, она попала в серебристый бак с топливом. Пламя взметнулось на двести футов, и Крейг ощутил кожей горячее дыхание взрыва.

Он отставал от товарища Бдительного и других партизан — протез замедлял его бег, и считал на бегу. Хорошему пулеметчику нужно было не больше десяти секунд на то, чтобы перезарядить пулемет. Прошло уже семь секунд с того момента, когда они покинули спасительную стену… восемь, девять, десять! Сейчас раздастся очередь! А до скалы оставалось еще двадцать шагов.