Мор Йокаи - Похождения авантюриста Гуго фон Хабенихта

Если ваша милость мне не верит, очень прискорбно для вашей милости. Вам придется послать депутацию в Индию, дабы основательно убедиться в моей правоте. Коли хоть единственное сведение будет неверным, считайте и все остальное ложью.

(— Очень благодарны за бесподобный совет! Пошлем специальную комиссию на край света и на время кругосветного путешествия отложим твое колесование. Нет уж, лучше поверить всем твоим россказням и пусть себе на деревьях растут живые звери и висят на ветках, как у нас груши.)

Совершенная правда! Водятся там большие белки, вернее сказать, маленькие собаки с крыльями. Они вполне умеют летать, а ночью висят, уцепившись задними лапами за ветку, наподобие наших тыкв, привязанных стеблем за сук.

(— Ну, что я говорил, — ядовито засмеялся советник. — Летающие собаки висят на деревьях и спят! Дальше, дальше говори, мошенник. Для чего же еще собрался высокий суд, если не слушать всю эту белиберду? Мне, впрочем, и самому любопытно, каким образом булки на деревьях да летающие собаки снимут с тебя обвинение в двоеженстве и цареубийстве?)

Я к тому и веду. Индия, тропики, дикая природа магнетически влияет на человеческий характер: религия и обряды коренных жителей, своеобразие жизни и быта так или иначе изменяют привычки и взгляды чужеземцев. Народ удивительный необычайно; одни ходят нагишом, другие чуть не сгибаются под тяжестью великолепных облачений. Нигде более не встретишь такую диковинную смесь безобразия с высоким идеалом красоты, героизма и трусости, вольности, как у птиц, и рабства, как у монахов, блаженной райской нищеты и достойных восхищения монументов. Города в роскоши и величии превосходят европейские метрополии. Храмы, высеченные в скалах искусной рукой, образуют архитектурные громады с десятью тысячами колонн и алтарями для бесчисленных идолов, а приютам человеческим и бобры не позавидуют. Эти люди служат и приносят жертвы тысячам божеств, но ни одно божество им не помогает. Люди столь кроткого нрава, что почитают грехом нанести вред какому-либо животному, хотя их самих тигры раздирают, носороги топчут, кусают ядовитые змеи и насекомые; при сем они спокойно предают огню и мечу соседние селенья. Власть имущий, чувствуя себя оскверненным прикосновением человека другой касты, в полном праве отрубить несчастному руку, и последний полагает такой поступок совершенно естественным. Вдова восходит на костер, где сжигают умершего супруга; если вдова уклоняется от этой чести и вступает во второй брак, — ее считают женщиной подлой и презренной. Больного кладут на берег реки и объявляют мертвецом; если он неожиданно выздоровеет — ему нет места среди живых, он вынужден искать себе подобных, кои образуют особое скопище — народ «мертвых». В суевериях и легендах индусов абсолютно теряются любые европейские уставы и кодексы. У них свои удивительные понятия о добродетелях и пороках, соответственно которым оценивается человеческое поведение.

(— Краткий смысл сей длинной речи понятен: многоженство там разрешено.)

Да, разрешено, только при одном условии: необходимо согласие первой супруги. И пока такового не будет, вторую жену нельзя ни обнять, ни поцеловать.

Красавица Сейб-Алниффа была достойна удивления и преклонения. Когда мы в день нашей свадьбы, отпразднованной с подлинно азиатской помпезностью, остались одни за ужином вести нежные и доверительные беседы, я никак не мог уговорить ее сесть подле меня. Она устроилась напротив, на другом конце стола, напомнив, что мы должны блюсти приличия, пока не получим согласия моей первой жены: до тех пор нельзя произнести за столом молитвы Басаба. Пока вторая жена не может вымолвить сего благословения, нельзя пить из одного стакана, пожимать руки, смотреть в глаза друг другу; на брачном ложе супругов разделяет обнаженный меч в знак запрещения полного единения.

(Князь: — Испугаешь тебя, снимателя пенок и любострастника, обнаженным мечом!)

Я и сам полагал, что если прежде в греховной моей жизни нацеленный в сердце меч не способен был удержать меня от соблазна и уговорить чужую жену забыть супружеский долг, то уж теперь бесхозное оружие и вовсе не помешает мне наконец почувствовать затаенный смех в закрытых глазах бегумы. Но моя Сейб-Алниффа оказалась поумнее меня.

Она относилась ко мне ласково, нежно и даже подобострастно. Собственноручно смешивала соки разных экзотических плодов, так как религия Шивы запрещает вино. Напитки, приготовленные из многообразных фруктов тропической зоны, обладали столь дивным ароматом, столь нектарно-божественным вкусом, что в сравнении с ними вино и пиво кажутся чуть ли не отвратительными. Надрезанная кора некоторых пальм, побеги агавы в изобилии дарят сладкие, густые соки: после этих соков приходит экзальтация, нисколько не похожая на опьянение от вина.