Иштван Декан: Пути-дороги

По дороге мы встретили многих знакомых партизан, разгуливавших по городу, и рассказали им, куда идем. Мы знали, что нам придется встретиться и с генерал-лейтенантом Фараго, который никогда не питал страстной любви к партизанам.

— Если через час мы не вернемся, тогда занимайте здание правительства и наведите там полный порядок, — в шутку заметили мы своим боевым друзьям.

В тот день премьер-министр Временного правительства Бела Миклош Дальноки и военный министр Вереш как раз находились в Москве, где они подписывали соглашение о временном перемирии. Вместо них нас принял генерал-лейтенант Фараго.

Все мы, разумеется, были одеты по-партизански: в советской военной форме, в шапках, на которых алела широкая красная лента.

В большой приемной Фараго, куда мы вошли, находились человек шесть — восемь высокопоставленных офицеров в форме хортистской армии, которые, увидев нас, щелкнули каблуками. Мы обменялись с ними взглядами.

Войдя в кабинет Фараго, мы выстроились вдоль стены. Увидев нас, Фараго выскочил из-за стола и поздоровался с товарищем Реваи, который в свою очередь сообщил генералу о цели нашего визита. Фараго дружелюбно посмотрел на нас и сказал:

— Значит, у нас уже и партизаны есть. Хорошо бы послать их на задание в Задунайский край.

По лицу товарища Реваи пробежала ироническая улыбка.

— Разрешите, господин министр, нам самим решать, куда посылать наших партизан, — сказал он генералу.

Фараго подошел к нам ближе и вежливо протянул руку Шандору Ногради, который стоял крайним, а затем спросил, где он действовал.

— В Шальготарьянском угольном бассейне, — ответил Ногради.

Фараго пробормотал несколько вежливых слов и подошел к Андрашу Тёмпе. Так он с каждым поздоровался за руку. Когда Фараго подошел к нам, более молодым, то решил, видимо, быть более непосредственным.

— Тебя как зовут, сынок? — спросил он меня.

Потом генерал подошел к Дюле Усте и задал точно такой же вопрос, как и мне. Дюла назвал себя.

— А где ты действовал, сынок?

— В районе Унгвара, Мункача, — по-военному отчеканил Уста и так посмотрел на Фараго, будто собирался съесть его.

Фараго сразу же сообразил, что перед ним стоит командир того самого партизанского отряда, который доставил ему, бывшему начальнику жандармерии, больше всего неприятностей.

Отступив на шаг, Фараго инстинктивно воскликнул:

— Ну и долго же мы вас искали!..

— Я вас тоже! — не очень дружелюбно вырвалось у Дюлы.

Фараго сначала покраснел, но потом взял себя в руки и заставил улыбнуться. Товарищ Реваи при этой сцене чуть не рассмеялся.

Спустя несколько дней, находясь в не очень светлой приемной нашего партизанского центра, я обратил внимание на небольшую, но воинственную группу людей. Это были четверо вооруженных до зубов партизан с автоматами за плечами, с ручными гранатами и запасными магазинами на ремнях. Кто бы это мог быть? Терзаемый любопытством, я подошел поближе и в одном из четверых узнал Еву.

В конце января 1945 года мы с группой партизан приехали в Будапешт. Работы было невпроворот: Пешт лежал в развалинах, а в Буде еще шли бои.

В начале мая я получил радостное известие: нашлись двое пропавших партизан из моей группы — разведчик Ференц Шифер и пулеметчик Геза Филебич, которые приехали в Дебрецен. Сначала я списался с ними, а потом встретился лично.

Из их рассказа я узнал, что, приземлившись, они нашли друг друга и больше не расставались. Найти нас им так и не удалось. Впоследствии, воспользовавшись тем, что после выхода Румынии из войны в Венгрию из Трансильвании хлынул поток беженцев, они переоделись в русинскую одежду, добрались сначала до Будапешта, а затем уехали в Дунакеси, где в железнодорожных мастерских работал родственник Шифера. Он-то и скрывал их обоих до прихода советских войск.

В конце марта я получил кое-какие сведения из демократической полиции Надьбаньи, которые пролили свет на обстоятельства гибели членов моей группы. Эрнё Вайе, сам в прошлом партизан, а теперь сотрудник отдела госбезопасности полиции, лично допрашивал лиц, которые были посланы жандармерией на поиски партизан-десантников. На основе допросов он составил следующий документ:

«В августе и сентябре 1944 года в районе Надьбаньи карателям удалось захватить живыми несколько партизан-десантников. Одни из партизан были обнаружены уже мертвыми, другие погибли во время их преследования.