Лев Линьков - Большой горизонт

— Известно, с непривычки, — засуетилась Матвеевна. — Пойдем, голубчик, в помещение, передохни.

Через вахтенного матроса капитан «Дальстроя»— они с Самсоновым оказались давними друзьями — пригласил нас к себе в каюту.

— «Веселые» новости, — протянул он пачку радиограмм.

«Всем! Всем! Всем! Идет тайфун!..» — тревожно сообщало радио. Далее следовали цифры метеорологических сводок. Предупреждения посылали и Китай, и Япония, и Корея, я наше Приморье.

— Как его окрестили? — спросил Самсонов.

— «Дженни». Возникла четверо суток назад к востоку от Филиппин. Предполагали, что «Дженни» минует Японию с юга и уйдет в океан, а она взяла да свернула к норд-весту, прошла Корейским и Цусимским проливами и мчит к нам на север. Над Цусимой атмосферное давление упало до девятисот миллибар [1] 900 миллибар — примерно 675 миллиметров ртутного столба в барометре. .

Самсонов приподнял брови:

— Какая скорость перемещения?

— Начальная — двадцать, сейчас свыше ста километров в час, — ответил капитан. — Сегодня к семнадцати ноль-ноль «Дженни» успела утопить двадцать шесть судов.

— Где решил отстояться?

— Думаю зайти на Хоккайдо в Отару.

— Гавань приличная, — согласно кивнул Самсонов и обернулся ко мне: — Придете на Н., не забудьте расспросить Баулина, как он выбрался из объятий «Надежды».

«Дженни», «Надежда»… Трудно сказать, почему Надежда или Дженни должны обозначать ураганные ветры, грозовые ливни и гигантские волны, но факт остается фактом — именно женские имена присваиваются разрушительным тайфунам, проносящимся над Тихим океаном…

Я покосился на анероид: и на нашей широте синяя стрелка упала до семисот тридцати миллиметров.

К ужину в кают-компании собралось всего десятка три пассажиров. Тарелки подпрыгивали в гнездах; ложки и ножи с вилками норовили ускользнуть к соседям. Занавески съезжали с иллюминаторов то вправо, то влево, и в черных кругах раскачивались созвездия.

Общий разговор не клеился. Даже рыбаки поглощали свои порции молча. Петрович и Матвеевна не появлялись.

После ужина Самсонов предложил подняться на пару минут в рулевую рубку.

— Держитесь за леер, — положил он мою ладонь на протянутый над палубой трос.

Если в иллюминаторах кают-компании качались Большая и Малая Медведицы, то здесь ходуном ходило все звездное небо. По-видимому, «Дальстрой» взял круче на восток — вдобавок к килевой началась и бортовая качка.

— Похоже, что «мисс Дженни» заденет «Дальстрой» своим шлейфом, — встретил нас в рубке капитан.

— Где находимся? — спросил Самсонов.

— На подходе к траверзу мыса Сякотан-Мисаки. Через час — полтора должны быть в Отару. Если поспеем. Японское радио прекратило все передачи. Одни сводки об атмосферном давлении, скорости ветра и трассе тайфуна.

Капитан повернулся к подвахтенному:

— Команде приготовиться закрыть вентиляторы.

Самсонов тронул меня за локоть:

— Пойдем поспим. Тут мы лишние…

Спать, ожидая тайфун! Из чего только сделаны нервы у моряков?

…Мне и в голову не приходило дотоле, что стальной корабль может издавать столько разных звуков: «Дальстрой» скрипел, дребезжал, трещал, скрежетал, стонал.

Миг спустя после того как я очнулся от полудремы, что-то с яростью, с грохотом ударило в борт корабля. Стальная обшивка завибрировала. Пол и стены поменялись местами. Электрическая лампочка подмигнула вдруг откуда-то сбоку и тут же метнулась обратно вверх.

— Пора вставать, — послышался далекий голос Самсонова.

Он стоял рядом, посредине каюты, упершись одной рукой в шкаф, другой уцепившись за крючок вешалки.

Изловчась, я поймал летающие из угла в угол сапоги.

Наверху гудело, завывало, свистело, барабанило.

Зачем, куда собрался Самсонов в такую непогодь? Не лучше ли переждать шторм здесь, в сухом месте, в тепле?..

— Капитан просит вас помочь! — на пороге внезапно распахнувшейся двери стоял третий помощник. Мокрый до нитки и, как мне показалось, растерянный, он перевел дыхание: — Налетело внезапно. Ураганный ветер… Капитан просит вас успокоить пассажиров. Закрепляем палубный груз. Аврал… Если кто в силах…

— Мы готовы, — Самсонов нахлобучил фуражку.

Первой каютой, куда мы добрались, была общая женская каюта. Большинство пассажирок лежало на койках, прижимая к груди испуганных ребятишек.

— Мама, мамка, пить! — всхлипывая, просил мальчуган. А мама его не могла пошевелиться, стонала.

— Все обойдется, не волнуйтесь! — успокаивала молоденькая учительница из Сочи переселенку из-под Смоленска. А у самой в глазах тревога и губы цвета снятого молока.