Остин Райт - Островитяния. Том второй

Пока я обдумывал, какое решение принять, сверху раздался голос Наттаны:

— Джонланг, Джонланг!

Я вышел в гостиную и взглянул на верх каменной лестницы.

— Не уходите, я хочу, чтобы вы на меня посмотрели. — В голосе ее слышался легкий упрек.

— Я не ухожу, Наттана! — воскликнул я и остался ждать ее внизу. Сначала она спускалась медленно, но под конец уже неслась по ступеням, оживленная, яркая и, как всегда, еще более милая и любимая, чем была в мыслях.

Косы она расплела, и волосы ее были уложены необычным образом — такого мне еще не доводилось видеть, — что делало ее старше. Она пристально посмотрела на меня и улыбнулась.

Она спускалась навстречу мне — неузнаваемая, прекрасная, впервые обнажив свою оказавшуюся на удивление стройной шею с горделивой, изящно посаженной головой. И вдруг я понял, что, если не отступлю в сторону, ей придется либо остановиться, потому что я стоял прямо у нее на пути, либо подойти и поцеловать меня. Но Наттана, не замедляя шага и не выказывая намерения остановиться, все так же шла вперед. У меня перехватило дыхание. Она шла подняв голову, понимая, что сейчас должно произойти.

Из столовой раздался голос Мары, звавший Наттану. Я инстинктивно сделал шаг в сторону; из жара меня бросило в озноб. Наттана пробежала мимо, на щеках горел румянец, а глаза блестели, и мне показалось, что я прочел в них: «Ах, какое невезение!» Я перевел дыхание и последовал за ней.

Они громко спорили с Марой, которая мягко выговаривала ей за то, что она заставляет себя ждать. Было очевидно, что несостоявшийся поцелуй совершенно не смутил ее, однако я тут же вспомнил, что поцелуи для нее, в отличие от меня, дело не новое. Да и, похоже, она вообще не придавала этому такого значения, как я. Обескураженный, я присел на скамью, а Наттана, опережая Мару, которая собиралась принести ей завтрак, сама побежала на кухню… А может быть, она была так беспечна, потому что не догадалась, что я хочу ее поцеловать? Но я все равно собирался поцеловать ее — или хотя бы попытаться, прежде чем она уедет! Приняв решение, я успокоился: теперь у меня была цель.

Наттана вернулась.

— Можно, я посижу с вами, пока вы завтракаете? — спросил я.

— Я ждала, что вы это предложите.

Все в ней было внове для меня: и округлая белизна шеи, и непривычно открытые уши.

— Вам, наверное, любопытно, почему у меня так уложены волосы, Джонланг?

— Да.

— Вам нравится?

— Нравится, но я пока еще не привык.

— Я хотела прогулять свою лошадь, а косы мешают.

Но ведь она ехала в город, а оттуда к Файнам, не расплетая кос.

— Возьмите Фэка тоже, — сказала Наттана.

— Поедем вместе?

— Мне бы хотелось. А вы не против?

— Отнюдь не против, Наттана… А когда же вы поедите к Ларнелле?

— Ах, когда-нибудь…

Скоро лошади наши были оседланы. Снег под лучами солнца переливался розовым и голубым, небо было ярким, морозно-синим. Клубы пара вырывались из лошадиных ноздрей. Жадно вдыхая студеный воздух, упиваясь им, как вином, мы выехали через сосняк на тропу, которая вилась вверх по склону холма в юго-западном направлении от дома; потом, проехав через ворота, поскакали навстречу холмам по усыпанной снегом просеке между двух рядов деревьев с темными, пронизанными бледными, холодными лучами кронами, оставляя позади фермерские поля. Копыта лошадей с хрустом крошили блестящий наст, снег под которым, впрочем, был рассыпчатым и мягким, земля нигде не была скованна опасной ледяной коростой.

Как по-иному выглядела эта же тропа, когда меньше месяца назад я, повинуясь непреодолимому влечению, скакал по ней, чтобы встретить Наттану! Как все изменилось! Я сказал своей спутнице, что ездил встречать ее именно по этой тропе.

— Вы хотели бы проделать этот путь еще раз?

— Один? — спросил я. — Или вместе с вами?

— Почему бы не отправиться прямо сейчас?

— Я не против!

— Очень может быть, что ущелье Темплин занесено снегом.

— Это обошлось бы нам в лишних восемь или десять дней пути!

— Все это было бы возможно, не поссорься я с отцом.

— Так, значит, вместе?

— Почему бы и нет.

— Что подумал бы ваш отец?

— Отец?.. — Наттана пожала плечами.

— Не обязательно ваш — любой? Привычки заразительны.

— Ну, кто-то осудит, а кто-то одобрит, зависит от того, как они относятся к вам… или ко мне. Обычаев и привычек в подобных делах не существует. Но обычно такие путешествия не слишком затягиваются.

— По нашим обычаям, — сказал я, — любое такое путешествие с ночевкой выглядело бы предосудительно.