Михаил Ляшенко - Из Питера в Питер. Повесть

- Завтра поедим супчика из консервов!

- Чего там супчику! Навернем прямо из банки!

- И блинов! С маслом!

- Нет, завтра не поспеют…

- Что ты? Американцы? Они все делают в момент! Я их знаю! Так и говорят: время - деньги…

Настроенные более возвышенно глотали втихомолку слюни и признавались друзьям, что всегда любили Америку - не за консервы, конечно…

- Знаешь, «Следопыт»…

- А «Последний из могикан»?

- «Песнь о Гайавате»!

- Ого! А «Всадник без головы»!

- И Том Сойер! И Гек Финн! Там даже вдова ничего, в общем, тетка: кормила Гека досыта…

- Мне больше всего нравится Джек Лондон! Про золотоискателей…

Девочки припомнили еще «Хижину дяди Тома», хотя там почему-то попадались очень скверные американцы. Писала, наверное, какая-то злюка, все наврала.

Аркашка чувствовал, что он совсем выздоровел. Наверно, от всеобщего возбуждения. И возмущался, что его держат в лазарете, в кровати. У Ларьки уже подсыхал разбитый лоб.

- На мне все заживает, как на собаке, - хвалился он перед Катей.

В обещания американцев Ларьке почему-то не верилось. Хотя они и спасли его от смерти. Но слишком уж неосуществимыми казались ребячьи мечты об американских консервах и мокасинах.

А Володя Гольцов, который несколько скис и увял после неудачной поездки в деревню, теперь расцвел. Он на всех, даже на Ларьку, поглядывал свысока и нехотя одаривал ленивой улыбкой. Можно было подумать, что Гольцов знает больше, чем другие, что он у американцев доверенное лицо. К нему снова обращались охотно, с уважением, и он принимал это как должное. Володя жалел лишь о том, что хуже знает английский, чем никому не нужный французский язык… Он тщательно готовился к новой встрече с американцами. Чтобы окончательно их покорить, потихоньку от всех припоминал историю Соединенных Штатов - от «Бостонского чаепития» и «Декларации независимых», от Вашингтона и Джефферсона до Линкольна, Гранта и Вильсона… Засыпая, он повторял хронологическую канву истории Штатов и уже в полусне улыбался мысли, что если сумел приспособиться к Фоме Кузьмичу, то наверняка поладит с американцами. Он еще выживет, не одному Ростику дышать кислородом…

Уже через сутки после отъезда Круков Ларьке пришлось прикусить язык. В приют пришел темно-зеленый армейский грузовой автомобиль и привез сто чистеньких ящиков. В каждом ящике было пятьдесят банок консервов.

- Пять тысяч банок! - мгновенно подсчитал Миша Дудин. - Это же сколько на каждого?.. Гляди, по семь банок!

Он не поверил, посчитал на бумажке. Все равно выходило почти по семь банок! А в банке было больше, чем по фунту мяса. Миша снова углубился в счастливые расчеты…

На этикетке каждой банки красовалось изображение коровьей морды. Американская корова очень походила на обыкновенную, русскую. Пониже было написано по-английски: «Мясо».

- Тзе мыт! - счастливо перекликались меньшие, как воробьи. - Хочу зе миит!

Машину привел новый американец, подтянутый и стройный, как молодой офицер. Почему-то он все время жевал. Неужели ест мясо, которое ему поручили целым доставить в приют?.. Он был в теплом брезентовом комбинезоне, в высоких ботинках на толстенной подошве. С его открытого, длинного лица до сих пор не сошел загар. Даже спокойные, широко поставленные глаза словно выгорели, казались белесыми. Его звали - Майкл Смит. Коверкая слова, он объяснил, что по-русски это будет все равно, что Миша Иванов. И просил звать его Майклом.

- Мишей? - переспросил тезка Смита, Дудин, которому этот американец сразу понравился.

- Майкл, - улыбнулся Смит.

А улыбка у него была такая, что все невольно улыбались в ответ, чувствуя, что в груди потеплело…

- Что вы все время жуете? - осторожно спросил Миша Дудин. Действительно, Смит умудрялся жевать, даже когда разговаривал или улыбался.

- Это такая резинка… Жевательная.

И так как его явно не понимали, он достал пакетик величиной с ириску и отдал его Мише.

Тотчас за Мишей увязались не только младшие классы, но и Ростик, умоляя откусить кусманчик, дать попробовать пожевать…

Поварихи и Олимпиада Самсоновна ахали, не зная, куда лучше спрятать консервы. В здании приюта не было холодильника. Правда, сейчас любая комната годилась под холодильник… Но Смит сказал, что вечером затопят все печи. Складывать же такие ценности в сарае Олимпиада Самсоновна не решалась.

- Почему? - спросил Смит.

- Сарай деревянный, ветхий, - смущенно объясняла Олимпиада Самсоновна. - Не надежно…

- Выставите охрану.