Томас Гриниас - Пророчество атлантов

— Вы спятили.

— Если бы только я! — Туччи поставил пустой бокал и кивнул в сторону двери. — Не пора ли вызвать стражу?

Серена шагнула к двери, когда краем глаза уловила какое-то движение. Она резко обернулась: Туччи вы бросился из окна, с грохотом разбив стекло. Снаружи донесся крик. Серена подбежала к подоконнику. Кардинал распростерся на тротуаре.

Дверь распахнулась, стража ворвалась в помещение. Капитан гвардейцев уставился на медальон на полу. Серена заметила его взгляд. Цепочка не разорвалась, словно Туччи аккуратно снял ее, прежде чем выпрыгнуть.

— Что случилось, сестра Сергетти? — спросил капитан.

— Кардинал Туччи мертв, капитан.

Капитан поднял медальон с пола и с огромным почтением протянул его Серене, как будто она стала его хозяйкой.

«Он, кажется, думает, что я теперь — глава „Доминус Деи“».

Она приняла цепочку и присмотрелась к древней монете. Серена знала, что только папа может назначать главу ордена. Ей вспомнились шутки, которые она слышала в Школе кардиналов от поклонников теории заговора: говорили, что «Доминус Деи» уже много столетий назначает папу, а не наоборот.

— Кардиналу Туччи стало нехорошо, — внезапно произнес капитан, словно выступая перед журналистами от имени Ватикана, рассказывая о происшедшем. — С аритмией шутки плохи. Какое горе, что сердце остановилось в тот миг, когда он выглянул из окна.

— Спасибо, капитан, вы свободны.

— Слушаюсь, — ответил он и преклонил колено, целуя медальон в ее пальцах. — Я выставлю охрану у дверей, чтобы вам никто не мешал.

Капитан закрыл за собой дверь, а Серена села в кресло Туччи, чувствуя себя пленницей в камере, переполненной тайнами.

Медальон в руках, похоже, стал единственным средством спасения. Чтобы сберечь церковь, придется искоренить «Альянс», а для этого необходимо присоединиться к ордену «Доминус Деи». Ей оставалось лишь горько оплакивать несостоявшееся будущее с Конрадом, но сердцем Серена понимала, что нельзя оставлять церковь на съедение стервятникам — нужно выяснить, что замышляет орден.

«Я занимаюсь всем, чего не хочу, и не делаю того, чего хочу, — думала она, перефразируя святого Павла. — Я жалкая женщина».

Серена медленно надела медальон главы «Доминус Деи», чувствуя, как серебряная римская монета камнем легла на сердце.

На следующий день

Арлингтонское кладбище

Под проливным дождем Конрад приблизился к памятнику на отцовской могиле. Йитса снедала неутолимая жажда правды, которую распалило пламя сгоревшего Ньюбергского договора. Он посветил фонариком на обелиск высотой в три фута и вновь прочел надпись под вырезанным на камне крестом:

Внутри нарастала волна, грозившая прорваться: ярость, предательство, утрата — сначала отец, потом, уже не в первый раз, Серена.

Конрад смотрел на цепочки цифр с одной стороны обелиска, которые привели его к письму для Звездочета, на три созвездия, вырезанные на другой стороне, которые раскрыли тайну расположения главнейших памятников американской истории. Чувство беспокойства, которое он ощутил на похоронах, вновь охватило его и пробрало до мозга костей.

«Это еще не все».

Гнев и бессилие охватили Конрада, и он изо всех сил пнул обелиск. Тяжелый памятник едва шевельнулся. Йитс ударил второй раз, наотмашь и с яростью: основание обелиска, подмытое дождем, сдвинулось на пару дюймов и с чавканьем осело в грязи.

— Проклятый ублюдок! — заорал Конрад, пиная надгробие.

Камень завалился и упал на мокрую траву.

Внизу, на фундаменте обелиска, словно фотография, проявляющаяся на камне под смываемой дождем грязью, проступало изображение.

Крест крестоносца — знак тамплиеров, единый крест, состоящий из четырех меньших. Символ не только крестоносцев, но и Иерусалима. Четыре перекладины распятия равной длины символизируют четыре стороны света и веру в Иерусалим как духовный центр мира.

Конрад вспомнил две колонны на картине Сэвиджа с изображением Маунт-Вернон и две колонны у входа в храм царя Соломона на масонской фреске в подземелье Библиотеки конгресса. Мысленным взором он увидел глобусы с картами земли и неба на капителях колонн.

Это глобусы из храма царя Соломона, но не только того, что был построен, а еще и того, что построен будет. Как известно, в каждом из глобусов хранились тайны Книги Бытия, или сотворения мира. Логично предположить, что в обоих глобусах заключена и тайна конца света.