Томас Гриниас - Пророчество атлантов

Конрад полез по громоотводу к Сиверсу. Тот пытался просунуть баллончик через отверстие, но опорная рамка навершия была слишком мала.

— Остановись, Сиверс! — крикнул Конрад. — Подумай о несчастных жертвах.

— Мы не на демократических выборах, Йитс. Твой голос не учитывается! — завопил Сиверс, с усилием пытаясь пропихнуть баллончик в отверстие. — Да и когда он учитывался? Мы в республиканском государстве, созданном сильными властителями: править страной должна элита общества.

— Вроде «Альянса»? — Конрад сунул руку за спину и вынул масонский кинжал, который Сиверс отобрал у старика Геркулеса.

— Знаешь, почему Вашингтон и отцы-основатели так ратовали за правительство представителей? Потому что они и были представителями! — проорал Сиверс, протолкнув баллончик в отверстие. Его палец замер над кнопкой. — Они-то и собрали шайку, альянс. Ничего, я все исправлю.

— А вот это ты исправишь?

Конрад вонзил кинжал в шею Сиверса.

Макс взвизгнул и выпустил из рук баллончик, который со стуком упал вниз, в темноту пирамидальной верхушки монумента. Сиверс потерял равновесие, выдернул кинжал из шеи и с удивлением уставился на масонские знаки, заляпанные кровью.

— Фон Берг, — прошипел он, захлебываясь кровью.

— Что? — не понял Конрад. — Кто?

Глаза Сиверса закатились, сознание оставило его, тело подергалось в конвульсиях еще несколько секунд, а потом рухнуло с пятидесятифутовой высоты на обзорную площадку внизу.

Конрад дотянулся до алюминиевого навершия и толкнул его сбоку, словно дверцу на петлях. Навершие установил полковник Томас Линкольн Кейси, тот самый масон Кейси, который строил Библиотеку конгресса. Конрад без труда прочел латинские буквы на восточной стороне навершия, которые, по проекту, можно было прочесть лишь с небес: «LAUS DEO». «Во славу Господню», — повторил Йитс по-английски и захлопнул отверстие.

Он спустился по лестнице и рухнул на пол смотровой площадки, рядом струпом Сиверса. На лице Макса оставалась кривая ухмылка. Конрад проверил пиджак убитого, вынул Ньюбергский договор и перепрятал в свой карман. Затем потянулся было за баллончиком со смертоносным вирусом, но услышал грохот сапог по ступеням снизу. Сержант Рэндольф в бронежилете поднялась на смотровую площадку.

— Брось оружие! — крикнула она. — Руки вверх!

За ее спиной замелькали полицейские, к ним присоединились около дюжины полицейских Национальной парковой службы.

Конрад медленно положил «глок» на пол и поднял руки вверх. Левое плечо полыхало болью.

Сержант Рэндольф ногой отбросила пистолет.

— Вот черт, Йитс, — сказала она. — Ты уложил Макса Сиверса.

— Зато он не успел уложить миллионы людей. В баллончике на полу — птичий грипп. Сиверс собирался выпустить вирус над Эспланадой. Срочно вызывайте группу бактериологического контроля.

— Надо срочно вызвать врача для тебя, — сказала Ванда, глядя на пропитанное кровью плечо Йитса.

Конрад покачал головой:

— Нет времени. Помоги мне вернуться к Серене.

— К сестре Сергетти? Ты и ее втянул во все это!

Над местом празднования звучали пушечная канонада и взрывы фейерверка. Конрад и «Крысы» сержанта Рэндольф ворвались в секретные подземные лаборатории под станцией метро «Ланфан-Плаза». Зал заседаний «Альянса» был пуст.

Серена исчезла.

Исчез и глобус.

Боль предательства, которую ощутил Конрад, была сродни боли от кинжала в сердце.

Белый дом

Пятое июля 2008 года

На следующее утро к девяти часам Конрада пригласили в Овальный кабинет. Президент сидел на диванчике, потягивал виски и пустыми глазами смотрел в столь же пустой камин. Легкий дождик барабанил в окно у него за спиной. Справа от камина стояла небесная сфера.

— Ньюбергское соглашение у вас с собой, доктор Йитс?

— Да, господин президент.

Конрад с рукой на перевязи присел на диванчик напротив, не отрывая глаз от сферы и размышляя, куда делась Серена. Над каминной полкой висел портрет Джорджа Вашингтона. У Конрада было такое чувство, что Вашингтон изучает его столь же внимательно, как и другой президент.

«Интересно, — подумал Конрад, — знает ли президент, что восточное крыло Белого дома спроектировано архитектором Йо Минг Пеем в форме треугольника, как символическое изображение трех ветвей федеральной власти, расположенных на склоне Пенсильвания-авеню, авеню Конституции и Шестнадцатой улицы? Нет, сейчас обсуждать это нежелательно».