Уилбур Смит - Горящий берег

Шон обнял ее, но очень осторожно, потому что загадка беременности принадлежала к тем очень немногим вещам, которые пугали Шона и лишали решительности.

Потом он снова усадил ее в кресло.

— Я смогу поехать в Африку?

Она улыбалась, хотя в углах глаз дрожали слезы.

— Да, конечно, теперь это ваш дом: что касается меня, вы жена Майкла. Ваше место в Африке.

— Я так счастлива, — негромко сказала она, но это было не просто счастье. Ощущение безопасности и защищенности, аура власти и силы, исходящая от этого человека, теперь прикрывали ее, как щитом.

— Вы жена Майкла, — сказал он, признавая то, во что верила она сама. Его признание превратило эту веру в факт.

— Вот что я сделаю. Немецкие подводные лодки топят наши корабли. Самый безопасный способ для вас добраться домой — отплыть на госпитальном судне, который уйдет из порта во Французском проливе.

— А как Анна? — торопливо спросила Сантэн.

— Да, конечно, она должна отправиться с вами. Я договорюсь и об этом. Вы обе поплывете сестрами милосердия, и, боюсь, вам придется отрабатывать свой проезд.

Сантэн энергично кивнула.

— Отец Майкла, мой брат Гаррик Кортни… — начал Шон.

— Да, да, Мишель рассказывал мне о нем. Он герой, в битве с зулусами заслужил крест королевы Виктории за храбрость, — возбужденно подхватила Сантэн, — и ученый, пишет книги по истории.

Шон заморгал, услышав такое описание брата, но, конечно, внешне оно соответствовало фактам.

— К тому же он добрый и мягкий человек, вдовец, потерявший единственного сына… — Между ними установилось почти телепатическое взаимопонимание: хотя Сантэн знает правду, отныне для нее Майкл навсегда сын Гаррика Кортни. — Майкл был всей его жизнью, и мы с вами оба понимаем, каково ему ощущать свою утрату, потому что это и наша утрата.

Глаза Сантэн блестели от невыплаканных слез, она сильно прикусила нижнюю губу и энергично кивнула.

— Я телеграфирую ему. Он встретит вас в Кейптауне, когда корабль причалит. Я передам вам письмо для него. Можете не сомневаться, он радушно примет и защитит и вас, и ребенка Майкла.

— Сына Майкла, — решительно сказала Сантэн и неуверенно добавила: — Но я ведь иногда буду вас видеть, генерал?

— Часто, — заверил ее Шон, наклонившись к ней и осторожно беря за руку. — Вероятно, чаще, чем вам захочется.

После этого все произошло очень быстро; Сантэн предстояло узнать, что с Шоном Кортни всегда так.

Она провела в монастыре всего пять дней, но за это время немецкий прорыв у Морт-Омма ценой жестокой битвы был остановлен, и, как только линия фронта стабилизировалась и подошли подкрепления, Шон Кортни получил возможность ежедневно по несколько часов проводить со своими гостьями.

По вечерам они ужинали, и он отвечал на бесконечный поток вопросов об Африке, о ее племенах и животных, о семье Кортни и ее членах — отвечал терпеливо и добродушно. Говорили в основном по-английски, но иногда в поисках слова Сантэн прибегала к фламандскому.

В конце ужина она готовила ему сигару и зажигала ее, наливала коньяку и садилась рядом, продолжая расспросы, пока Анна не уводила ее или Шона не вызвали в оперативный штаб; тогда она подходила к нему и с детской невинностью подставляла лицо под поцелуй. Шон обнаружил, что со страхом думает о часе расставания.

Джон Пирс принес Сантэн и Анне форму медсестер: поверх серого платья надевались белая косынка и белый передник с лямками крест-накрест. Сантэн и Анна, поработав иглами, придали мешковатому наряду французское изящество.

Пришло время расставания, Сангане погрузил их скромный багаж в «роллс», и Шон Кортни спустился во двор, мрачный и строгий ввиду неизбежности разлуки.

— Позаботьтесь о ней, — сказал он Анне, и Анна уставилась на него, праведно негодуя из-за ненужного совета.

— Я встречу вас на пристани, когда вы вернетесь домой, — пообещала Сантэн, и Шон сморщился от смущения и удовольствия, когда она встала на цыпочки и поцеловала в присутствии всего штаба. Он смотрел вслед «роллсу», на заднем сиденье которого сидела девушка и махала ему рукой, потом встряхнулся и обратился к штабу:

— Что ж, джентльмены, на что мы тут глазеем? Это война, а не пикник, черт побери!

Почтовый корабль «Протеа Касл» принадлежал компании «Юнион Касл Лайн». Это был трехтрубный пассажирский лайнер, который ходил из Кейпа в Саутгемптон, пока, перекрашенный в белый цвет с алыми крестами на бортах и трубах, не был превращен в госпитальное судно.