Уилбур Смит - Горящий берег

Абрахам Абрахамс подробно объяснил Сантэн, как делать заявки на участки для разработки недр. Он выписал для нее образец метки и показал, как такие метки устанавливать. С помощью металлического метра продемонстрировал, как следует размечать участок по диагонали, устанавливая каждый колышек с небольшим перекрытием, без малейших просветов между ними, что лишило бы любой зацепки другого желающего захватить этот же участок.

Тем не менее работа была трудная, однообразная — и на жаре.

Хотя у нее было четверо рабочих и ей помогал Сварт Хендрик, Сантэн приходилось все измерения делать самой, надписывать каждый колышек, а затем прикреплять их к пограничным столбам, сделанным из распиленных стволов монгонго.

По вечерам Сантэн с трудом плелась к термальному источнику в подземном гроте и смывала в парящих водах пот и телесные боли. Беременность уже начала тяготить ее. В этот раз живот был больше, и беременность она переносила труднее, больше уставала, чем с Шасой, как будто зародыш чувствовал ее отношение к себе и мстил за него. Особенно сильно болела спина, и к исходу девятого дня Сантэн поняла, что без отдыха продолжать работать не может.

Но к этому времени все дно долины было пересечено аккуратными линиями колышков, возвышавшихся на маленьких пирамидках из камней. Бригада постепенно освоилась с работой, и дело пошло быстрее.

«Еще один день, — пообещала она себе, — и ты сможешь отдохнуть».

К вечеру десятого дня все было сделано. Сантэн подготовила заявки на каждый квадратный фут долины.

— Собирайся, — сказала она Сварту Хендрику. — Ночью уходим. — И, когда он повернулся, добавила: — Отличная работа, Хендрик. Ты настоящий лев и, будь уверен, в день выплаты я это не забуду.

Трудная общая работа сдружила их.

Он улыбнулся.

— Будь у меня десять жен, таких же сильных и работящих, как ты, я бы мог весь день сидеть в тени и пить пиво.

— Никто не делал мне лучшего комплимента, — сказала она по-французски и нашла в себе силы рассмеяться.

Вернувшись в лагерь у львиного дерева, Сантэн целый день отдыхала, но наутро села заполнять заявки. Это тоже была работа, однообразная и трудная, потому что требовалось обработать записи и перенести номер каждого колышка на соответствующее место на схеме долины. Абрахам Абрахамс объяснил ей, как это важно: ведь каждый колышек будет тщательно проверен государственным инспектором по шахтам, и любая неосторожная ошибка может обойтись затем в целое состояние.

Только на пятый день Сантэн положила на стол последнюю заполненную анкету, а затем упаковала кипу форм в пакет из плотной почтовой бумаги и запечатала воском.

«Дорогой г-н Абрахамс, — написала она. — Пожалуйста, зарегистрируйте прилагаемые заявки на мое имя в конторе горных разработок и положите документы в банк „Стандарт“ в Виндхуке на мой счет, которым Вы, как мой адвокат, имеете право распоряжаться.

Буду чрезвычайно Вам признательна, если бы Вы смогли навести справки относительно приглашения независимого и высококвалифицированного консультанта по горным разработкам. Заключите с ним контракт на осмотр и оценку собственности, являющейся предметом данных заявок, и отправьте его ко мне тем же транспортом, каким Вам доставят это письмо.

Пожалуйста, проверьте, чтобы в обратный путь транспорт ушел загруженный припасами, какие я перечислила ниже, и оплатите все деньгами с моего счета.

И последняя просьба. Буду чрезвычайно Вам признательна, если, не раскрывая моего местонахождения, Вы телеграфируете полковнику Гарри Кортни в Тенис-крааль и справитесь о моем сыне Майкле и моей компаньонке Анне Сток. Передайте всем троим мою любовь и преданность, заверьте относительно моего доброго здравия и сообщите, что я страстно хочу видеть их всех снова.

С искренней благодарностью и наилучшими пожеланиями,

Сантэн де Тири Кортни».

Пакет и письмо она отдала водителю грузовика и отправила его в Виндхук. Так как дорога была хорошо известна и все ее трудные места обустроены, грузовик вернулся через восемь дней. Рядом с водителем в кабине сидел высокий пожилой джентльмен.

— Позвольте представиться, миссис Кортни. Меня зовут Руперт Твентимэн-Джонс.

Он походил не на горного инженера, а на гробовщика. Даже одет в черный шерстяной сюртук с высоким воротником и черным галстуком. Волосы на голове черные, зачесанные назад, но пышные бакенбарды совершенно белые. Нос и кончики ушей изъедены незаживающими язвами от тропического солнца (будто их грызли мыши). Под глазами мешки, как у бассета, и такое же траурное выражение на лице.