Луи Буссенар - Приключения в стране львов

— Снежный ком и негры. Хорошенькое сопоставление. Мне нравится.

— Одним словом, собралось такое большое войско, что мы без единого выстрела вступили в столицу.

— Значит, нам незачем больше здесь оставаться?

— Напротив, впереди еще много дел. Мы, в сущности, в осаде, хотя это и незаметно. Каждый час надо ждать нападения. Вот почему я и обнес все дома заборами, а солдат ежедневно обучаю военным приемам. Мало победить, надобно победу удержать и упрочить.

— Это так, — подтвердил Сунгойя, кое-что понимая по-французски.

— Ну а потом что?

— Потом? — переспросил Барбантон. — Будем почивать на лаврах, охотиться, кататься на лодке, а когда кончится желтая лихорадка, вернемся на яхту. Полагаю, на сегодня аудиенция кончилась. Мы посидели на диване у Его Величества и поэтому считаемся сановниками первого класса. Формальность очень важная: нам теперь все должны повиноваться.

— Значит, я тоже вошел в состав здешнего правительства?

— Без сомнения, мой дорогой! Теперь у нас с вами полное равенство в государственных чинах.

— В военном отношении я охотно вам подчинюсь и буду добросовестно исполнять все ваши приказания. — Насмешник Фрике оставался верен себе.

— Однако хотелось бы отсюда уйти. Здесь козлом пахнет.

— Простимся и пойдем ко мне в хижину. Она рядом, дверь в дверь. У входа тоже стоит часовой.

— Надеюсь, теперь их будет два, хотя бы для того, чтобы не позволять любопытным копаться в моих вещах… Идем, стало быть? До свидания, Сунгойя; до скорого, милейший монарх…

Третью неделю молодой человек жил в туземном поселке. О неприятеле ничего не было слышно, но его присутствие чувствовалось повсюду.

Ежедневно разведчики доносили о встречах с подозрительными личностями. Сунгойе давно уже пришлось бы сражаться со своим соперником, не будь при нем двух белых.

Этот вооруженный мир, оборона от невидимого врага действовали юноше на нервы хуже открытой войны.

А Барбантон оставался невозмутимым и уговаривал парижанина запастись терпением. Тот неизменно отвечал, что и так слишком долго терпит.

Старый унтер все больше и больше входил в роль великого полководца и принимал наполеоновские позы: то целыми часами держал руку просунутой между пуговицами кителя, то упирался ею в бок, как изваяние на старинной бронзовой колонне.

Во время учения он окидывал солдат орлиным взором, а те смотрели на него со страхом и обожанием. Давно уж он не был так счастлив. Но жалобы друга изрядно портили ему радужное настроение. Ведь «генерал» так много сделал для усиления обороны! Научил туземцев не класть в ружье порох целыми горстями — от этого оно портится и даже может разорваться, употреблять свинцовые, а не железные или чугунные пули, благодаря чему стрельба сделалась куда результативнее; он обучил солдат шагу и другим приемам (хотя для предстоящей битвы это и не имело большого практического значения, но очень укрепляло дисциплину и приучало четко исполнять команды). Чернокожие, привыкшие сражаться по вдохновению, без всякой тактики, теперь уяснили, что из двух враждебных отрядов победит тот, который будет лучше повиноваться своему вождю.

Для молодого человека дни тянулись бесконечно долго. А жандарм не замечал их вовсе.

Не желая останавливаться на полдороге, он решил пройти со своими солдатами курс стрельбы, научить их рассыпаться в цепи.

— Дайте мне десять тысяч таких воинов note 68, и я завоюю Африку, — изрек он однажды, приняв сразу обе наполеоновские позы — и аустерлицкую и ту, что на колонне.

— Очень хорошо, — одобрил не без досады Фрике. — Двиньтесь долиной Нигера до Тимбукту, покорите Сунгойю, Мессину, Гурму, Боргу, Сокото, Борно, Багирми и Вадаи. Захватите, пожалуй, мимоходом Дарфур и Кордофан. Сделайте подножку абиссинскому негусу note 69, пройдите долиной Нила и задайте перцу египетскому хедиву note 70. Выполните все это, но только не томите меня!

— С удовольствием, дорогой мой, но надобно подождать, когда соберутся эти десять тысяч.

Возразить было нечего. Юноша умолк.

У него на минуту мелькнула жестокая мысль — оставить этого Александра Македонского из Судана на произвол судьбы и вернуться на яхту. Но разведчики все время доносили, что река заблокирована.

От скуки молодой человек принялся учиться мандингскому языку.

Бывали, впрочем, и веселые минуты. Об одном эпизоде Фрике не мог вспомнить без хохота.

Барбантону хотелось, чтобы его ополчение как можно больше походило на европейское войско, и он ввел чины.