Дэвид Боукер - Как стать плохим

– Часто он объявляется?

– Когда как. Иногда его неделями не видно. Только подумаю, что от него избавилась, а он тут как тут – сидит на крыльце и воет, как собака на луну.

Я попытался приподняться, но голова так кружилась, что сил не хватило.

Каро вздохнула.

– Похоже, придется тебе остаться на ночь.

Мой член напрягся. Увы, как оказалось, надеяться мне было не на что.

– Можешь спать на диване, – разрешила Каро. – Почему бы и нет? Выглядишь ты неважно.

Я хотел осмотреть свою голову, так что она принесла зеркало. На лбу красовалось произведение размером с яйцо: последняя шишка напоминала желток.

Каро впихнула в меня какие-то таблетки и укрыла лоскутным одеялом. На ночь она поцеловала меня в лоб – так Флоренс Найтингейл целовала умирающего солдата.

Утром Каро приготовила мне настоящий английский завтрак: бекон, помидоры, глазунья, сосиски, фасоль и тосты. Обычно я стараюсь не есть жирную пищу, но это было так трогательно, что я проглотил все до последнего кусочка. Каро сидела напротив и вяло теребила тост. В утреннем свете ее глаза сияли пронзительной голубизной. Я ощутил неожиданный и безнадежный приступ желания.

– Хватит уже…

– Что хватит?

– Я и так знаю, что сногсшибательна.

– Я же ничего не говорил, – удивился я.

– И не надо, – лукаво улыбнулась Каро. – Все на твоей перемазанной яйцом морде написано.

– Не буду отрицать, ты мне небезразлична.

– И какие чувства ты испытываешь? Возвышенные, грязные?

– Да уж не слишком чистые.

Она кивнула.

– Не можешь смириться, да? Ты все присваиваешь: книги, песни, пытаешься присвоить людей. Ты все хочешь присвоить.

– Я просто пытаюсь держать обещания, – возразил я тоном оскорбленного достоинства. – Ты как-то сказала мне, что никогда не полюбишь никого так сильно, как меня. Твои слова.

– И что? В семнадцать люди много чего говорят.

– Ты любишь другого?

– Марк, я никого не люблю. Ни тебя, ни кого бы то ни было. Я не испытывала настоящих чувств с тех самых пор, как окончила школу.

Синяки на голове налились зеленым и фиолетовым. Я был похож на человека будущего из старых серий «За гранью возможного».

Наверное, Каро стало меня жаль. Когда я собрался уходить, она предложила прогуляться. Мы вышли на улицу, купили воды, орехов и шоколадку. Затем не спеша зашагали вдоль стены ботанического сада Кью, пока не уткнулись в дорожку к Темзе, которая связывает Кью и Ричмонд.

Справа катила темно-зеленые воды река, слева возвышалась ограда ботанического сада. Между дорожкой и забором тянулась канава. Из-за ограды шла труба, по которой в реку стекали нечистоты. Каро запрыгнула на трубу и пошла по ней. Почти перейдя канаву, обернулась ко мне.

– Давай!

– Что ты делаешь?

– А то ты не видишь.

– Лезешь в ботанический сад без билета?

– Поразительно, Холмс!

– Я бы лучше заплатил.

– Не дури. Тут за билеты три шкуры дерут.

Чувствуя себя последним оборванцем, я последовал за ней, и мы проникли в сад через дыру в заборе. Вот так Каро и жила: не открывала дверь, не подходила к телефону, ловчила и пряталась от налоговиков и кредиторов.

Мы посидели – глядя на реку, жевали орехи с шоколадом, – затем медленно пошли вдоль череды скамеек. Каждая была посвящена кому-нибудь, кто любил гулять в этом саду. На ум пришла песенка «Все круто» группы «Сирены» – моя любимая.

Все мужчины и почти все женщины оборачивались на Каро и улыбались. Так же было и когда нам едва исполнилось семнадцать. Другой бы, наверное, загордился от общества столь блистательной особы, я же всегда чувствовал себя не в своей тарелке от внимания, которое выпадало на ее долю. Мне было бы проще, если бы она производила впечатление Лона Чейни в роли Призрака Оперы, а ее истинную красоту мог разглядеть я один.

У сосен возле домика королевы Шарлоты Каро остановилась покормить белок. Пушистые грызуны так привыкли к ней, что ели прямо из рук. Я последовал ее примеру, и вскоре белки брали орехи и у меня. Одна белка соображала довольно туго и каждый раз не успевала схватить орех. Я не оставлял надежду накормить беднягу, присел на корточки и протянул руку. До белки наконец дошло, и она приблизилась ко мне.

– Осторожно! – предупредила меня Каро. – По-моему, у нее с головой не все в порядке.

Я не внял уговорам. Белка обнюхала мою левую руку, затем взялась за большой палец и вонзила в него зубы. Боль была мгновенной и ошеломляющей. Я подскочил и заорал от боли. Грызун висел у меня на пальце, как какое-то идиотское украшение. Через несколько секунд он упал, но эти секунды показались мне такими же длинными, как гитарное соло семидесятых.