Максим Пачесюк - Гринвуд

— Значит, мира не будет?

— Отдай мне магов.

— Нет! — Олень исчез в яркой вспышке.

Гордон выронил винтовку и схватился за глаза. Сквозь его пальцы тот же час прошло две стрелы, и подчинитель свалился замертво. Стрелы находили свои цели прежде, чем те успевали поднять оружие. С крыши ближайшего дома спрыгнул Голдфаер. Его волнистый клинок горел. За ним последовали звероподобные и Дуги вместе с Финли. Лиам остался на крыше прикрывать их револьвером. Кто-то крикнул бегите по-рукийски и толпа пленников, давя друг друга бросилась наутек.

Демон подтянул к себе ближайшую девушку и, перерезав ей горло, бросил на старика. В его руке вдруг показался золотой медальон, с горла вырвалась короткая рычащая фраза и все ведьмоловы, наемники, что успели упасть замертво — поднялись. Их глаза лопнули, а из глазниц, опаляя ресницы, брови и волосы, вырвалось рыжее пламя. Руки превратились в лапы с острейшими когтями. Словно в город внезапно ворвалась толпа оживших ночных кошмаров, и главный из них — Гордон. Его голова взорвалась, как арбуз от заряда дроби, затрещал плащ, от раздвинувшихся плеч. Вместо человеческих рук — появилось две длиннющие, до самой земли лапы с когтями по чверть метра каждый. Это безголовое чудище разорвало пополам первого же перевертыша, и Голдфаер вместо Стюарта набросился на него.

Почувствовав кровь и дурман битвы, Стюарт быстро озверел. Он успел сделать только два выстрела, пока рука превратилась в лапу не способную больше удерживать оружие. Он набросился на, попавшегося под руку, брауни и с наслаждением откусил его руку. Нечеловеческая кровь, настоящая свободная магия полилась в рот. Демон откинул голову и зарычал, как делал это в битвах на дне раскаленных кратеров. Он больше не был Стюартом, а демоном с невыговариваемым именем. 

Фрэнк взглянул на все это безобразие и больше не смог… Наоборот он принял решение и некому было его остановить. Он набросился на человека с мерцающим мечом.

— Рука! — крикнул он, наводя пистолет и меч, отсек ее. — Вторая! — махнул он ножом, лишился и ее. — Голова! — он замахнулся на обидчика лбом, но тот вместо удара клинком, двинул его в лоб чашкой гарды.

Финли пожалел его, потому, что поведение подчинителя показалось ему странным, а думать во время боя — обязательный навык для Месячного брата. Кроме того, так было быстрее, так он доставал еще и этого странного демона-зомби обратным движением клинка. С такими отродьями Финли сражался впервые, но клинок проходил сквозь их тела, как нож сквозь масло — только успевай махать. У Дуги все тоже шло хорошо. В таком бою его маленький рост, вместе со скоростью, давал преимущество. Вот он подрубил сухожилья одному и, позволив Финли его добить, прыгнул, всадил меч в лоб другому.

Лиам опустошил барабан с пулями, покрытыми пылью месячного металла уже третий раз, а рядом с ним полуфэйри пускали стрелу за стрелой. Внизу утыканные ими, как ежи, корчились куски зомби. Хобы и брауни не давали и шанса упавшим. Тела расчленялись мясницкими топорами почти мгновенно, но и после этого следовало опасаться рук, покуда они двигались сами по себе. Так одному брауни рука пробила ногу когтями и сжимала, пока ее не срубили хобгоблины. Правда, рубить пришлось вместе с ногой.

Голдфаер рубил шамширом, а чудище парировало когтями, от которых пляменеющая сталь отскакивала, как от равного. Не гнушалось оно подставлять и предплечье. Тогда Голд оставлял на них неглубокие порезы, что истекая черной жижей, продолжали гореть еще некоторое время. Все же тварь была созданием крови и огня, ее бы водой ударить… Кстати, несмотря на отсутствие головы, глаза у нее были. На тонких, как паутинки стебельках, качалось две черные пуговки. Лиам заметил их, когда пламя восточного клинка отбросило на них блики. По крайней мере, это должно было быть глазами, поскольку развернуто было к Голдфаеру.

— Эй, лучники. Глаза у твари видите? — В подтверждение своих слов, Лиам пальнул. Пуля прошла в сантиметре от черной пуговки глаза. Мало того, что они были маленькие, так тварь еще и крутилась, как юла.

— Нет, — признался один из них, но оба перестали стрелять и напряженно вглядывались.

— Они на тонких нитях. Отсвечивают, когда… — Лиам улучил момент и пальнул, но вновь промазал. — Когда на них блики от сабли Голда падают. — Вновь выстрел и промах.

— Есть! — вскрикнули оба.

Парни безошибочно потянули из колчана стрелы с широкими охотничьими наконечниками. Они натянули тетивы, шепнули слово стреле, и наконечники засветились. Одновременно зазвенели тетивы. Лиам мог поклясться, что стрелы ударили не медленнее пули, да и не слабее, поскольку срезав глазной стебель, они раскрошили булыжники мостовой. Тварь отшатнулась от неожиданности и боли, замерла. Всего на секунду, но Лиаму хватило. Его пуля снесла половину оставшегося глаза. Слепое чудище выставило перед собой длиннющие руки, стараясь зацепить, кого попало. Голдфаер понял все. Он прыгнул с грацией, на которую способен только фэйри, и приземлился у твари за спиной. Пламя на клинке взревело, и ши рубанул по ногам. Адское отродье упало. Одна его нога еще держалась на лоскутах кожи, а вторая, была полностью отрублена в колене. Опираясь на одну руку, тварь отчаянно махала вокруг другой. Голдфаер же был спокоен и собран. Он как волк, которому посчастливилось напасть на раненого кабана, кружил вокруг, добавляя жертве рану за раной, а когда та ослабеет, он нанесет один решающий удар.