Максим Пачесюк - Гринвуд

— Будет жить, — заключил Финли, вытирая вспотевший лоб. — Отдохнет, и в путь.

— А почему не сейчас?

— Он еще слишком слаб, да и барьер наших преследователей немного задержит. Что они там?

— Я посмотрел, он похож на того, что я убил…, или не убил в академии. И еще он кричал что-то. Прапорщика какого-то звал.

— Веселого прапорщика?

— Да, именно.

— Святые небеса!

— Что такое?

— Это моя кличка из армии. — Финли подошел к двери и крикнул. — Прапорщик слушает, а кто спрашивает?

— Сердцеед-неудачник.

— Не верю, Стюарт слишком крут для вас. Ни один демон его бы не взял.

— Ну, судя по его памяти, он прогнал четверых только одним усилием воли. Действительно крепкий человек был.

— Был?

— Проиграл мне, хотя, скорее всего, после этого он и отправился в рай.

— А тело он, значит, тебе оставил? Не похоже на него.

— Он же не был месячным братом, как ты. Откуда ему было знать, как помешать мне. Кроме того, он слишком устал. Его почти полтора года насильно кормили мясом магов и опаивали эликсирами. Люди от такого быстро устают. Хотя он и пытался помешать тем, кто открыл мне дорогу. Однажды он даже перетер до крови кандалами запястье, после этого их заменили на шелк. А чтобы не есть мясо, сам сломал себе зубы один о другой.

— Что ж ты прав, Энтони заслужил рая.

— Теперь Энтони Стюарт, это я. Мне нравится это имя. Я назывался так всем магам, которых выпил.

— В Бримии его все равно будут помнить, как хорошего человека.

— В Бримии? Вот что сталось с твоей Бримией! Теперь здесь сжигают магов, а бесы — национальный символ.

— Есть и другая Бримия.

— Ты о последнем оплоте магии и монархии? Ему не долго осталось.

— О мавританских государствах забыл.

— Ты серьезно считаешь, что они помогут Новой Бримии? Да белые короли тысячелетиями разоряли их земли.

— Тем не менее, они не отказались ни от магии, ни от монархии.

— Что-то нас совсем занесло.

— И, правда, чего хотел?

— Парнишка твой, он же сын капитана и той шлюхи Буна? Мне вот все его лицо знакомым казалось, а когда тебя увидел — вспомнил. — Лиам весь насторожился и взглянул на отца. Тот и бровью не повел, просто ответил уверенным голосом.

— Его мать была порядочной женщиной.

— Не все так считали, — хихикнул за частоколом демон. — А почему ты взял его фамилию вы же с капитаном никогда в друзьях не ходили?

— Месячный брат не имеет фамилии, но я остался здесь, поэтому я решил взять фамилию самых смелых и самоотверженных людей, которых знал. Это моя дань Кейдену и Хейли Гринвудам.

— Эй, баронет, ты, наверное, ужасно горд своими родителями?

— Баронет?

— Ты, ты. Это наследный титул твоего отца.

— Да, горжусь!

— Так может, поддержишь честь титула? Давай устроим дуэль, только ты и я. Что скажешь?

— У нас вроде уже как была одна, и я тебе рожу нафаршировал свинцом.

— Не очень то она честной была.

— И кто в этом виноват?

— Ладно, ладно. Давай устроим честную. Обещаю не жульничать.

— Поцелуй меня в зад.

— Не по благородному как-то.

— Тебе подойдет.

— Хватит, — перебил их Финли. — Никто тебе не поверит демон. Придется тебе нас штурмом брать. 

— Хочешь повеселиться?

— Хочу ответов. Меня достало выуживать информацию по крупинке. Рассказывай все.

— Ну, одно другому не мешает. Пошли, поможешь мне передвинуть бочки с порохом. — Всего бочек было три, и чтобы не оставлять ничего врагу, две из них перетащили в самые просторные комнаты, а одну оставили в мастерской. — С твоим отцом я познакомился в восточных колониях. Тот еще был сорвиголова. Нет, перед боем он никогда не пил, да и солдат в строгости держал, они, конечно, мародерствовали, но никогда не насиловали. Ты не морщься. Война — всегда зверство. Она одновременно обнажает в людях и лучшее и худшее. Я там и был по этой причине. Где зверство, там и бесы. А иногда отдельно взятый раджа устраивал кровавый ритуал, чтобы призвать дэва на наши головы. Демона. По сути, я не служил, но по бумагам был приписан к лучшей роте легкой пехоты в армии. Командовал ей твой отец.

— Лучшие мародеры?

— Воин и мародер — почти одно и то же. Солдат обязан мародерствовать, если хочет выжить. К чести твоего отца будет сказано, его людей никогда не пороли. — Ведя разговор, Финли раскладывал возле бочки с порохом палаши и сабли, нагромождал вокруг ружья, да рассыпал инструменты. — Пошли за дровами. Единственным его пороком было то, что он ни одной юбки не пропускал.