Максим Пачесюк - Гринвуд

— Это верно док. Последнее что я помню, был полыхнувший огнем револьвер. Сколько было пуль? Три-четыре?

— Девять, мой дорогой.

— Вот ублюдок! Но вы не поверите, док, я нашел настоящего мага. Здесь, в академии.

— Как я понимаю, теперь вы станете еще сильнее?

— После того, как поймаю его.

— Увы, мне о нем ничего неизвестно, но там какой-то адъютант лежит раненый.

— Спасибо за подсказку док.

— Еще одно, Энтони, пожалуй нужно убрать и санитаров, только пускай сначала упакуют и занесут мои вещи.

— Ух ты, вы что же молоко демона сварили? — Стюарт схватил колбу с желтой жидкостью и жадно присосался.

— Благодаря вам мой дорогой.

— То время, что вы меня тыкали своими иголками и выпытывали демонические секреты, явно не прошло даром. 

— Просыпайся, Лиам.

— А?

— Уже день.

— Я что уснул в седле?

— Ага, я наложил на тебя заклинание равновесия.

— Что-то ты слишком щедрый сегодня. А как же экономия? И почему мы едем через луга?

— Во-первых, меня ненадолго пустили в Феерию, и я заправился по завязку в храме луны. Столько магии мне не удержать, вот я и трачу. И мы едем по дороге я это чувствую.

— Понятия не имею, что ты чувствуешь, но это обычный луг. Раньше здесь поле было, судя по ячменным колосьям, возможно и с дорогой, но сейчас это луг. Мы едем в никуда.

— Мы едем к воде, — заявил Дуги. — Тебе не помешает помыться и отдохнуть.

— Ну, знаешь, еще мне не помешает пожрать.

— Пока помоешься, я что-то поймаю.

— Надеюсь не мышку.

— Надейся.

— Хороший же будет отдых. Помыться в ледяной воде, съесть мышь и отдохнуть в чистом поле. А ничего что на дворе осень? Или фэйри холода не чувствуют.

— Дурак ты Лиам. Я что, зря заброшенную дорогу выбрал? Если так и пойдем, то попадем в пустую деревню.

— Ты, наверное, никогда не был в заброшенных деревнях, — хмыкнул Лиам.

— Я это и сам говорил.

— Там одни развалины, разграбленные мародерами.

— Вряд ли они утащили стены, а крышу можно кое-как подлатать. Для одной ночи хватит.

Деревня показалась через полчаса. Сразу на въезде, посреди дороги из пожухлой травы торчало множество неперегоревших костей. В былые времена здесь был огромный холм золы — все, что оставила от жителей деревни похоронная команда. Холм должен был предупреждать случайных путников об опасности. Правда сами похоронные команды брали самое ценное — то, что можно было прокипятить, и не бояться заразы. Пропивая это в городских кабаках, могильщики рассказывали о том, что еще осталось и некоторые отчаянные парни, наслушавшись таких рассказов, до сих пор бродили со своими повозками по мертвых местах, собирая остатки старого скарба.

В одном Дуги точно был прав — стены были на месте. Покосились, потрескались, но стояли. От древней побелки, как и от оконных стекол не осталось и следа. Соломенные и камышовые крыши давно прогнили, а черепичные разобрали мародеры, как и всю посуду, хозяйственные инструменты и все прочее, что представляло хоть малейшую ценность. Но картина древней беды совсем не наводила ужаса. Оказавшись без присмотра человека, растения стали полноправными хозяевами деревни, превратив ее в сказочный сад. Да, трава уже начала желтеть, но на многочисленных яблонях еще висело множество яблок — красных, желтых, зеленых. Из года в год одичавшие тыквы своими плетями рушили заборы вместе с лозами винограда, на котором, как и на вишнях висели сухие плоды. Несколько слив еще могли похвастаться размякшими плодами, а вот груши оказались покрепче даже яблонь их плоды крепко держались ветвей.

— Вот тебе и еда.

— А ее не опасно есть?

— Для меня человеческие болезни не опасны.

— Хорошо тебе.

— Если боишься, можно сварить.

— Слышишь?

— Да, это речка. — Правда, назвав этот заросший камышом ручей речкой, Дуги очень сильно преувеличил. Возможно раньше, когда еще действовала система старых запруд и дамб, здесь и была речка, но теперь вода редко поднималась выше колена. — А вон смотри и дом подходящий. — Дом и вправду был что надо. Наверняка он раньше принадлежал сельскому старосте. Сложенные из больших камней стены стойко выдержали года запустения, а крыша, благодаря тому, что была сделана из толстых дубовых веток и держалась смолой, не представляла ценности для мародеров. Во дворе Лиама ждал еще один сюрприз — уцелевшая каменная плита с огромным чугунным казаном, который был просто вмурован в камень. Да и не поднять такую громадину одному человеку.