Сергей Карпущенко - Операция «Святой Иероним»

Да, сомнений не оставалось. Володя находился в квартире того человека, который полгода назад в белорусском замке уговаривал маму бросить мужа. Тогда маму не удалось уговорить, и им пришлось поскорее уехать домой, поскольку после скандала, происшедшего вслед за ночью, когда он, Володя, ударом алебарды разрушил тайну блуждавшего по замку привидения в рыцарских доспехах, им уже было неудобно оставаться в Плоцке. Но вот теперь Петрусь Иваныч сам явился в Питер, чтобы разрушить счастье их семьи. «Так вот к кому ушла моя мама, — едва не плача, думал Володя, все еще держа в руках ее туфли. — К тому, кто похищает из Эрмитажа...»

И бурное негодование, ненависть вдруг подняли в душе мальчика такую бурю, что он, не задумываясь о последствиях, уже был готов бежать в соседнюю комнату, чтобы там, накинувшись на Белоруса с кулаками, потребовать от него ответа за зло, принесенное этим негодяем его родным и ему самому, но внезапно Володино намерение было остановлено громким звонком, раздавшимся в прихожей.

— Ну, выходи, выходи сюда! — услышал Володя голос Паука, требовательный, но приглушенный, и Володя поначалу подумал, что это его зовет Паук и приоткрыл дверь в прихожую. Там он увидел Паука с пистолетом в руке, ствол которого, удлиненный глушителем, был поднят вверх. Здесь же были и его телохранители с короткими дубинками в руках, Аякс и Дима, тоже приготовивший пистолет и успевший вновь надеть черную маску, делавшую из него африканца. Паук пальцем подманивал Белоруса, робкой походкой выходившего из гостиной.

— Спроси, спроси, кто там, только без фокусов, а то башку проковыряю пулей! — тихо потребовал Паук.

Белорус подошел к дверям и негромко так спросил:

— Кто это?

Ответа Володя не расслышал, но лишь увидел, как Паук тут же сделал Белорусу пистолетом знак — дескать, открывай, и Петрусь Иваныч (у Володи не было сомнений, что это он, хоть Белорус так и не снял своей маски) стал отпирать.

Как только тот, кто пришел в квартиру, появился в прихожей, как по знаку Паука два его телохранителя, стоявшие за дверью, кинулись на незнакомца, резкими движениями завернули ему за спину руки, и тот даже вскрикнул от боли. Согнувшись в три погибели, незнакомец вынужден был держать голову опущенной так, что его лохматая шапка упала на пол. Он, видно, был не на шутку испуган, потому что Володя услышал, как мужчина тихо и жалобно заскулил.

Паук с видом победителя подошел к ночному гостю Белоруса, схватил его за волосы и поднял его голову так, чтобы осветить лицо, говоря при этом: «Ну, сейчас поглядим, кто тут к тебе по ночам приходит!» И едва Паук разглядел пришедшего, как вскрикнул с радостным удивлением:

— Ого, да это Кит Китович, мой старый приятель! На чаек, наверное, зашел, не так ли? С чем тебе чайку налить: с вареньем или с лимоном? Вот господа-товарищи, я же был прав, когда подумал, что мальчик наш о Ките, а не о Соме говорил. Конечно, кто же за такое дело хитрое возьмется, кроме мастера Кита!

Киту, похоже, было очень больно в объятиях двух громил, и он взмолился, но злым и требовательным тоном:

— Да отпусти ты меня, черт, Паук! Что я от тебя, бежать, что ли, стану?

— Ладно, не трогайте его, ребята, — был великодушен Паук. — Это наш парень, хоть и не на нас сейчас работает, а на милицию. Так ведь, Кит?

— Да какое там на милицию! — загундосил противным голосом Кит, и Володя тотчас узнал по этому голосу того человека, который вместе со Злым прошлой ночью снял повешенную им копию «Святого Иеронима». — Чего ты мелешь, Паук?! Нужно было, так и переоделся в мильтона — на время ведь!

Паук подошел к Киту поближе, сунул ствол пистолета прямо ему к носу и громким шепотом сказал:

— А скажи-ка, переодетый мильтон, где сейчас находится картинка, за которой ты, вонючка, прошлой ночью в одно культурное место приходил? Почему ты не принес ее сейчас заказчику, а? Или скажешь, что не Белорус тебе ее заказывал?

Володя видел, как выпучились и без того рачьи глаза Кита, как отпала его нижняя челюсть и сально заблестел мигом вспотевший лоб. Кит, видно, знал, что если Паук достал оружие, то в ход ему его пустить не составит затруднений.

— Картинка... — забормотал он, заикаясь, — картинка... не у меня она... Злой ее взял, чтобы мы вместе сегодня вечером ему вот отнесли, Белорусу то есть...

— Да что ты врешь-то все! — прокричал Белорус, понимая, что эти слова Кита не сулят ему ничего хорошего. — Ничего я тебя не просил!