Сергей Карпущенко - Операция «Святой Иероним»

Но договорить Браш не успел — требовательно, громко зазвонил в коридоре звонок, и Володя мгновенно возвратился в оставленный им жестокий мир, мир, откуда его всего лишь на минуту увел художник Браш своим рассказом.

— Это за мной! — вздрогнул Володя. — Пожалуйста, скажите им, что вы долго не отвечали на мой звонок.

— Ладно, ладно, паучий сын! — неожиданно холодно заговорил Браш. — Не трясись! — И добавил с громким смехом, направляясь к коридору: — Рано еще трястись, рано!

Браш отворил дверь. На пороге стоял Дима и смотрел на Володю, идущего к выходу мимо живописца.

— Что ты здесь делал, щенок?! — с яростным гневом спросил он, и Володя понял по его глазам, что Дима (а значит, и Паук) подозревает его в чем-то.

— Ничего здесь не делал ваш паучий сын! — с дерзкой ухмылкой крикнул в ответ Браш. — Я двери не открывал ему! Шляются здесь всякие паучьи дети! Все, больше меня не беспокойте! Браш спать ложится!

И хлопнул дверью прямо за спиной вышедшего на площадку Володи.

«Все идет по плану, идет по плану! — лихорадочно обдумывал свое положение Володя, сидя в теплом салоне автомобиля, которым правил невозмутимый Аякс. — Послезавтра у меня будет своя копия «Иеронима», значит, мне будет что отдать Диме и Пауку, если они насядут на меня и потребуют вернуть им ту копию, которая, как я сказал, осталась в эрмитажном камине. Но если они не попросят меня вернуть ее, то я воспользуюсь этой картиной по-другому — попробую ее пихнуть тому, кто заказывал похищение. Разве «заказчик» заподозрит во мне такого вот пройдоху? Нет, я постараюсь убедить его, что подлинник на самом деле остался у меня, а после обменяюсь с ним в каком-нибудь укромном месте: я ему отдам подделку, а он мне деньги. Тридцать-сорок тысяч долларов меня вполне устроят, потому что у меня останется еще и настоящий «Святой Иероним», и для него я подыщу покупателя солидного, не то что эта шантрапа. И еще сто тысяч баксов будут в моем кармане! Ну, тогда посмотрим, с кем будет моя мама: с тем интеллигентным барином или с папкой, простягой-кузнецом! Деньги-то, они ведь не пахнут, и никто не станет спрашивать откуда я их достал. — Вдруг Володя припомнил слова Браша о том, что такие, как он, станут фундаментом будущей России, и подумал о себе не без гордости: «Конечно, художник Браш, вы не соврали. Именно такие и станут!»

И мысли о будущем депутатстве, о высокой государственной карьере снова полезли в голову Володи.

Они ехали долго. Городской транспорт уже почти не ходил, прохожие не попадались, и огни в окнах почти везде погасли.

Две машины мчались куда-то на окраину города, где Володя никогда не был или, по крайней мере, не мог узнать района. Остановились возле блочной девятиэтажки, не спеша вышли из автомобилей. Дима и Паук о чем-то коротко переговорили, и Володя по тону отдельных долетавших до него реплик догадался, что и старик, и молодой мужчина чрезвычайно взволнованы и еще не знают, как им действовать наверняка. Было видно только, что Дима настаивал на мерах крутых. «Сразу мочить!» — услышал мальчик, но Паук, напротив, хотел действовать осмотрительно и мягко: «Сынок, охолонись! Вначале потолкуем с ним...» — долетело до ушей Володи, и тут его позвали, позвал Паук, и мальчик на одеревенелых от долгой неподвижности ногах подошел к предводителю, рядом с которым уже стояли его телохранители, Аякс и Дима.

— Значит, — сказал Паук сквозь зубы, — начинается, ребятки, ответственный этап работы. Вначале приготовим маски, потому что мы с Белорусом общаемся друг с другом только, фигурально выражаясь, опустив забрала. Он не хочет, чтобы кто-то видел его рожу, а я не желаю, чтоб видели мою и ваши. Кто знает, кто он, этот Белорус, — может, в ментовской служит и у него там запись на видео ведется. Вот маски. Наденете, как только войдем в подъезд.

И Паук дал каждому по тонкой маске, сделанной, наверно, из черных капроновых чулок. Володя тоже взял маску, и его сердце заколошматилось, как движок автомобиля, — до того ему понравилась идея «работать» с опущенным забралом. Потом Паук подошел к переговорному устройству, укрепленному рядом с парадной, набрал номер, и Володя тут же его запомнил — сто семьдесят четыре. В динамике устройства раздался скрип, потом — треск, и чей-то голос произнес короткое: «Кто?»

— Аспид, — лаконично произнес Паук, говоря, подумалось Володе, пароль или называя свое имя.

— Проходите, — тут же откликнулся электронный голос и щелкнул замок, отворяющий дверь.