Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

Мицуками осторожно провел рукой по лицу телохранителя, которое ужасно раздулось и побелело в тех местах, где костные швы начали размягчаться, чтобы кости черепа могли сместиться и придать ему вытянутую форму.

— Прошлой ночью я слышал, как он ходил по комнате, — прошептал полковник. — Вчера утром он сказал, что ощущает какое-то гудение у себя в голове. Не голоса, но некую вибрацию, подобную трепету крыльев мотылька, пение призраков, которое гонит его с места на место, понуждая убивать, бежать или хотя бы впустить их в свой разум. Ки о цукэтэ, Ито-кун, — он сильнее сжал объятия.

Крепись.

Эшер через плечо посмотрел на старого ученого, так и стоявшего в дверях.

— Неужели ничего нельзя сделать?

Карлебах прохрипел:

— Нет.

— Даже замедлить процесс? Или задержать его на время? Ваши растворы, настойки — нельзя ли…

— Нет!

Карлебах рывком распахнул дверь у себя за спиной и вывалился в прихожую. При этом он едва не столкнулся с Лидией и сопровождавшим ее слугой; обогнув их, Карлебах бросился прочь. Лидия с удивлением посмотрела ему вслед:

— Профессор..?

— Сюда, — позвал ее Эшер. — Этому человеку нужна твоя помощь.

Она поспешно вошла в комнату и тут же надела очки, не обращая внимания на присутствие полковника.

— О, господи…

Шурша нижними юбками, она опустилась на пол и открыла медицинский саквояж. Тем временем Эшер обратился к хозяину дома:

— Граф Мицуками, разрешите представить мою супругу, доктора Эшер…

Полковник и Лидия обменялись вежливыми поклонами. Пока она осматривала лицо и рот Ито, Мицуками тихим голосом повторил для нее все то, что уже успел поведать Эшеру, а также рассказал о событиях пятничной ночи. Лидия измерила Ито давление, посчитала пульс, изучила его руки (там, где ногти начали утолщаться, превращаясь в когти, из-под кутикул сочилась кровь) и зрачки. Электрический свет, который, отражаясь от ее зеркальца, попадал в глаза молодого самурая, казалось, не причинял тому ни малейшего беспокойства.

В отличие от дневного.

Но когда Лидия начала снимать повязки с руки и плеча, Ито внезапно с силой оттолкнул ее прочь, так что она упала на маты, и вскочил на ноги. Пошатываясь, он уковылял в угол, а когда Мицуками приблизился к нему, развернулся и что-то прокричал своему хозяину по-японски.

Мицуками молча смотрел на него с сочувствием во взгляде.

Ито прошептал еще несколько слов; все тело его тряслось.

Когда полковник ответил, Ито с мукой в голосе выдавил еще пару предложений. Эшер, охваченный чувством острой жалости, подумал, что эти слова были последними, которые молодой японец произнес как человек, обладающий разумом и волей. Затем Ито отвернулся к стене и сначала рухнул на колени, затем свернулся калачиком в самом дальнем от окна углу.

Лидия, на лице которой читалось потрясение и сочувствие, шагнула было к нему, но Эшер удержал ее. Мицуками склонился над своим слугой, затем поднялся и вернулся туда, где они стояли, рядом с подушкой и тазиком с клочками окровавленной марли.

— Он спит.

Повисла тишина. На лице атташе застыло невозмутимо-вежливое выражение, но голос не повиновался ему.

— Что он сказал? — мягко спросила Лидия.

— Что они зовут его. Заполняют его разум. Что он больше не в силах противиться им.

Эшер встретился взглядом с Лидией. Оба они по собственному опыту знали, что некоторые вампиры могут входить в чужие сны и изменять их, нашептывая свою волю смертным.

— Когда стемнеет, он попытается бежать, — тихо сказал Эшер. — Если не сегодня, то завтра. Он захочет присоединиться к ним. Мне очень жаль.

Мицуками слегка наклонил голову:

— Тут уж ничего не поделаешь.

— Если вы позволите, граф, я хотел бы проследить за ним. Чтобы проверить, не проникли ли эти создания в город.

— Мудрое решение, Эсу-сенсей, — в голосе Мицуками внезапно проступила усталость.

— До того разумнее будет держать его взаперти.

— Разумеется. Я поступлю так, как вы сказали. Благодарю вас, — он низко поклонился. — И вас также, доктор Эшер.

Он снова поклонился, на этот раз Лидии. Черные глаза за толстыми стеклами очков казались непроницаемыми, надежно скрывая все мысли и чувства.

— Мне так жаль… — начала было Лидия, но Мицуками лишь покачал головой.

— Тут уж ничего не поделаешь, — повторил он. — От имени моего слуги прошу простить его поведение. Будь он в здравом уме, он не позволил бы себе ничего подобного. Он вырос в моем доме, его отец служил моему отцу. Примите мою благодарность за то, что вы пришли и оказали всю возможную помощь.