Барбара Хэмбли - Князья Преисподней

Они свернули на рю Марко Поло, миновав двух французских офицеров в голубых мундирах с золотыми позументами и малиновых штанах, которыми так гордилась французская армия. Напротив, через дорогу, старый Мянь раз за разом выкрикивал одну и ту же фразу: « Бао чжи! Бао чжи ! Свежая хорошая газета бао чжи !»

— И однажды ночью он спустился под мост?

Эшер живо представлял себе темную фигуру на фоне тускло мерцающей воды и луч света, вырывающийся из прикрытого фонаря. Он почти ощущал исходящую от Иных вонь, отличающуюся от запахов канализации и тухлой рыбы. Лидия поступила бы именно так. И он сам тоже.

— Он пришел ко мне следующим утром, — тихо ответил Карлебах. — Его тело было покрыто укусами и рваными ранами, он тоже ранил кое-кого из них матросским ножом, который всегда носил с собой. Одежда пропиталась кровью, частью его собственной, частью — этих тварей. Сегеди — это вампир, хозяин Праги — как-то сказал мне, что в их случае заражение происходит через кровь, как и у вампиров. Матьяш тогда посмеялся над моими словами, но все же он был напуган. Он понимал, к чему может привести попадание их крови в организм. Он… мы уже знали, что плоть этих немертвых созданий уязвима для тех же веществ и растений, которых боятся вампиры: боярышника, аконита и серебра. И до меня находились люди, которые изготовляли различные эликсиры и настойки в надежде обратить действие вампирской крови…

— И помогало?

— Да, — голос старого ученого зазвенел, как натянутая до предела струна. — Мы наблюдали… ждали…

Он перевел дыхание и некоторое время молча шел, сунув искалеченные болезнью руки в карманы длиннополого черно-зеленого пальто.

— Когда это произошло?

— В августе 1911. Через несколько месяцев после вашего приезда в Прагу. Однажды утром Матьяш ко мне не пришел. Через несколько дней я узнал, что полиция арестовала группу младовенгров. Он сумел ускользнуть, так мне сказали. Потом он покинул страну.

— И тогда вы начали искать, — сказал Эшер после продолжительного молчания. — Просматривали медицинские журналы и газеты, надеясь обнаружить упоминание о некоем существе, которое могло бы быть им…

— А что еще мне оставалось? — Карлебах остановился и в отчаянии взмахнул руками.

— Вы надеялись, что сможете помочь ему? Сумеете обратить процесс вспять?

— Уже не знаю, Джейми, — они пересекли улицу и подошли к дверям гостиницы, чья неоготическая пышность в холодном свете солнца казалась нелепой. — Но я не мог покинуть его. И уж точно не сумел бы разыскать его в одиночку.

Затянутый в ливрею лакей вскочил, чтобы поприветствовать их. Клерк у стойки вручил Эшеру записку от Пэй Чжэнкана, к которой прилагалось старательно переведенное приглашение на встречу с Ань Лутаном через два дня в квартале Восьми переулков. Сэр Грант Хобарт также оставил записку, в которой просил повидать его в три часа пополудни.

Эшер повернулся к своему спутнику:

— Именно поэтому вы вчера ходили в австрийское посольство?

— Хотел посмотреть судовые журналы, — скрытые под густыми седыми усами губы скривились. — Как видите, я все же прислушивался к вашим рассуждениям о шпионаже, друг мой. И, как я выяснил, человек, похожий на Матьяша, в самом деле дезертировал с «Принца Генриха» по прибытии в Тяньцзинь в ноябре прошлого года. В команду он записался в сентябре, в Триесте.

Они остановились у подножия лестницы.

— Знаете, Джейми, когда греки говорили, что надежда вырвалась из ящика Пандоры вместе со всеми скорбями и печалями, одолевающими человечество, они вовсе не имели в виду, что она была единственным лучиком света среди сгущающихся туч. Так эту историю рассказывают добросердечные нянюшки, чтобы не разбить сердечки своим питомцам. На самом деле надежда — худшее из бедствий, самое жестокое испытание, какое только могли выдумать боги.

Он отвернулся и молча стал подниматься по ступеням.

— Черт бы вас побрал, Эшер, вы что творите? — Хобарт оторвался от бумаг, едва дождавшись, пока за слугой-китайцем закроется дверь кабинета. — Я попросил вас вытащить Рика из неприятностей, но это не значит, что вам можно повсюду совать свой нос и собирать грязные сплетни!

Пэй? Или кто-то из приятелей Ричарда обмолвился, что он — Эшер — расспрашивал о причудах старшего Хобарта… и о слугах?

— Вряд ли британский суд снимет с вашего сына обвинение в убийстве, если его единственной защитой будет «тут наверняка замешаны китайцы».