Тим Уиллокс - Двенадцать детей Парижа

Семь ружей. А сколько там ополченцев? Количество – это тщеславие и безопасность. Сорок? Или вдвое больше? Слишком много, чтобы бросить им вызов, особенно когда на кону жизнь Карлы. С капитаном Гарнье рыцарь расстался в хороших отношениях. Может, присоединиться к ним? Убедить Гарнье отвезти Карлу в Лувр. Это тебе не особняк Ле Телье… Доминик будет возражать, но Тангейзер напомнит, что капитан Бернар не отвечает ни перед кем, кроме короля. Рассказал ли Марсель Гарнье об ополченцах, убитых в доме печатника? Ради того, чтобы захватить Карлу, делать это было не обязательно.

– Фроже, какие распоряжения дали сержантам на мой счет? – спросил иоаннит.

– Ваша светлость, нам приказали докладывать о вашем появлении и, по возможности, проследить за вами. Я был обязан…

– Вам не приказывали меня арестовать?

– За что, ваша светлость?

– За убийство девятнадцати ополченцев?

Сержант подобострастно рассмеялся, словно в ответ на остроумную шутку:

– Нет, нет, никто не называл вашу светлость преступником. Вас разыскивали по важному государственному делу. Это единственная причина, по которой я…

– Что ты знаешь об этом рейде?

– Ничего, ваша светлость. Мне приказали охранять ту хибару, где вы меня нашли.

Улица начала подниматься на холм. Уклон был невелик, но Жоко воспользовался предлогом, чтобы замедлить шаг. Тангейзер ткнул пикой в темное пятно, расплывавшееся на его рубашке. Улица сузилась. Из таверны в нескольких шагах впереди Фроже вышли трое мужчин, загородив проход. Они повернулись к странной процессии, и один из них рассмеялся. Потом они увидели Матиаса, голого по пояс и обвешанного оружием. Мужчины уже изрядно выпили, но агрессии в них не чувствовалось. Госпитальер приставил острие пики к спине Фроже.

– Добрый вечер, парни. Сержант заплатит золотой экю любому, кто отведет нас в Кокейн, – сказал он незнакомцам. – Добровольцы есть?

Двое посмотрели на третьего, который вытер рот рукой.

– Мы не знаем дороги, – ответил этот человек.

– Честный ответ. Вы не вернетесь в таверну, пока мы пройдем? – Тангейзер не хотел оставлять эту троицу у себя за спиной. Он подтолкнул Фроже. – Сержант купит вам кувшин вина. Большой.

Фроже порылся здоровой рукой в кармане, вытащил две монетки и протянул их третьему мужчине. Все трое вернулись в таверну. Мальтийский рыцарь приказал Грегуару охранять тыл и двинулся дальше. Они пересекли еще одну улицу, и склон холма стал круче. Пройдя немного на восток, все четверо свернули на север, в такой узкий переулок, что в нем не разошлись бы два человека. Зловоние усилилось. Это и были Дворы.

– Жоко, – сказал Фроже, – держись за мой пояс сзади.

Молодой человек так и сделал, и они продолжили подъем. Переулок повернул на восток, а затем снова на север. Следующий мушкетный залп запаздывал. Неужели столкновение закончилось? Тангейзер начинал терять терпение. Нужно попасть в Кокейн до того, как милиция уйдет оттуда. Жоко остановился и застонал. Госпитальер ткнул его острием в спину, но, услышав крик, понял, что с этим его спутником все кончено. Спонтон вдруг потяжелел – это Фроже повернулся и толкнул Жоко назад. Отчаяние придало сержанту сил.

Острие пики вонзилось между ребрами парня, и Матиас попытался отдернуть ее, но Жоко уже падал со склона, откинув голову назад. Противовес спонтона уперся в землю, и острие пробило молодому человеку легкое.

Тангейзер отступил, освобождая место для падающего тела, поднял арбалет и выстрелил в темный силуэт сержанта, метнувшийся в сторону. Фроже вскрикнул – в его голосе слышалось отчаяние – и упал. Иоаннит выдернул спонтон из Жоко, который зашелся в кашле, переступил через него и махнул Грегуару, чтобы тот поднес фонарь.

Фроже, скрючившись, лежал на боку и скулил. Стрела попала ему в поясницу. Рыцарь пикой перевернул его на спину. Наконечник торчал из живота сержанта дюймов на восемь. Тангейзер прислонил спонтон и арбалет к стене глиняной хибары. Сержант упал у самого поворота в переулок. Он тоже стал жертвой нетерпения. Еще четыре фута, и ему удалось бы сбежать. Матиас наступил на него и поднял упавшую шапку. Обернув ею окровавленный наконечник, он выдернул стрелу из внутренностей раненого. Тот вскрикнул, а госпитальер расстегнул и снял его ремень.

– Грегуар, где твой цербер? – позвал он своего лакея.

Мальчик поднял лампу и указал на пса, который стоял, навострив уши, и прислушивался к влажным хрипам Жоко, словно ждал, когда можно будет слизать кровь с его подбородка.