Эман Фридман - Занимательная приматология

Таким образом, в середине 70-х гг. (с учетом данных «старых» авторов) было констатировано, что антропоиды способны к отбору нужной информации, к использованию сигналов окружающей среды творчески изобретательно и в определенной мере располагают даром предвидения исхода своих действий и событий. Но в прямых тестах сопоставления с человеком они, конечно, ему всегда уступают в любой обстановке, требующей «составления плана» заранее...

Короче, они в состоянии использовать свой личный опыт и даже виденный чужой опыт. Ну а как насчет передачи этого опыта другим?

Все-таки удивительно, при всей замедленности развития приматологии, но и при том, что уже имелись попытки изучать антропоидов на воле и были проведены многие опыты и наблюдения в благоприятных условиях домашней и лабораторной обстановки, — удивительно все же, что открытия 60-х гг. в области поведения высших обезьян оказались столь ошеломляюще неожиданными. Долговременные, многолетние наблюдения шимпанзе в лесу Джейн Гудолл, а также горилл Джорджем Шаллером, Дианой Фосси, орангутанов Бируте Галдикас (всех трех женщин благословил на это покойный Луис Лики) и еще многих других, систематические исследования экологии шимпанзе японскими учеными в Африке обнаружили такие подробности жизни высших приматов, которым, пожалуй, раньше бы не поверили, отнесли бы их к тем многочисленным россказням, коими богата история познания обезьян. Но эти новые наблюдения выполнялись квалифицированными специалистами, были запротоколированы по всем правилам научного исследования и запечатлены кино- и фотодокументами.

И первое, что бросалось в глаза даже сдержанным научным работникам, была «человечность» поведения, игры, бытовых действий антропоидов, прежде всего шимпанзе (что, замечу, поражало еще Ч. Дарвина). Мы уже знаем, какое впечатление производило сходство с ребенком детеныша горной гориллы на Д. Шаллера. Еще сильнее это выражено Дж. Гудолл. Живя среди обезьян, став для них «своей», она заключила: «Казалось, это жизнь человеческого племени». Думаю, что на любого скептика произвело бы впечатление упоминавшееся прикосновение человекоподобных существ друг к другу руками (вроде «рукопожатия») или губами («поцелуй»?), объятия и похлопывания по плечу. Шимпанзе выпрашивают лакомый кусочек протянутой рукой ладонью кверху, палочкой ковыряют в зубах, носу, ушах, почесываются в дилеммных ситуациях. «Человечны» не одни лишь формы подобного поведения, но и мотивы, его вызывающие.

Большой сенсацией стало открытие фактов использования шимпанзе на воле предметов и даже видоизменения, подработки этих орудий с целью наиболее эффективного применения их в деле. Именно шимпанзе оперируют предметами интенсивнее всех млекопитающих, исключая, конечно, человека. Они отлавливают муравьев и термитов ветками, которые тщательно выбираются, очищаются от листьев и побегов протяжкой через собранную в кулак кисть. Такой же тростью шимпанзе достает и мед из пчелиного гнезда.

Шимпанзе мнет рукой листья и траву для приготовления «губки», с помощью которой добывает дождевую воду для питья из дупла или углубления в развилке дерева. Веткой или палкой прикасается к тому, к чему бы не хотел дотрагиваться руками. Бьет палкой врага (своего или чужого вида) или дружески касается ею партнера во время игры. Если палка не лезет в трещину, подгрызает конец своего орудия. Карликовый шимпанзе в неволе из мягких длинных прутьев делал бечеву, забрасывал ее через перекладину и прилаживал концы таким образом, что мог повиснуть на собственных «качелях», а двухметровый водоем перепрыгивал, как заправский спортсмен, с помощью шеста. Тот же бонобо на воле укрывается от дождя ветками, листьями — сходное поведение известно только у орангутанов. Шимпанзе очищают тело травой, листьями от крови, остатков пищи, фекалий, спермы, смолы. Впрочем, аналогичное действие известно и у павиана.

Л. А. Фирсов собрал целую коллекцию предметов, которыми пользовались шимпанзе в природных условиях, и подробно описал «работу» обезьян с ними.

Шимпанзе, по-видимому, — единственные из всех человекообразных, которые используют орудия в природе регулярно в различных целях, причем это регистрируется в разнообразных местах обитания: в густом лесу, саванне, лесистой местности. Применение орудий следует сразу же за их изготовлением, но пригодившийся предмет хорошо запоминается. Л. А. Фирсов рассказывает в книге «И. П. Павлов и экспериментальная приматология», что когда самец Тарас не мог дотянуться до плодов на столике, установленном на воде, он вдруг исчез и вернулся с байдарочным веслом, пытаясь достать им приманку. Воспользовался предметом, которым когда-то уже что-то делал и достигал успеха...