Эрин Хантер - Долгая ночь

– Вам всем известно, что до Собачьей грозы ко мне во снах часто приходили Все-собаки, – продолжил торжественно Счастливчик. – Но после гибели Стали мне было только одно такое видение. Сразу после боя мне приснились все наши погибшие товарищи. Они бежали одной большой стаей по ярко-зелёной земле. Альфи, Марта, Прыгушка… Порох и даже маленькие Пушок и Вертушка. Они были в полной безопасности. И все были счастливы.

Несколько собак сдавленно всхлипнули, вспомнив своих умерших родных или товарищей по стае. При упоминании о Порохе и Пушке Луна, Колючка и Жук опустили головы.

А Гроза при мыслях о братьях закатила глаза вверх и уставилась на верхушки деревьев – лишь бы не расплакаться! Вертушка и Ворчун, наречённый свирепыми псами Клыком… Может, они и вправду сейчас вместе, в загадочном Лесу по ту сторону мира? И снова резвятся, играют и охотятся рядом с Собакой-Землёй? Как бы ей хотелось в это верить…

– Значит, Шёпот тоже ушёл в тот Лес? – спросила Шкирка.

– Думаю, да, – ответил Счастливчик и покосился на Хромого, стоявшего по другой бок от Альфы. Тот выступил вперёд и прохрипел:

– Я знаю, что некоторым из нас было трудно приспособиться к жизни в новой стае…

Стоило Хромому заговорить, как собаки из его бывшей стаи застыли по стойке смирно. Они явно с большим вниманием слушали своего бывшего Альфу, чем до этого Лапочку.

– Да, трудно, – осёкся Хромой и тут же продолжил: – Но Шёпота любили и уважали все собаки без исключения. Независимо от того, из каких стай они вышли. И мне отрадно сознавать, что ему, пусть и недолго, но всё же довелось пожить счастливой жизнью в свободной и надёжной стае. После той жути, что мы натерпелись при злобном Ужасе… Я рад, что нам всем выдался такой шанс.

С этими словами Хромой своей целой лапой соскрёб с края ямы горстку земли на мёртвое тело товарища.

– Доброй охоты, Шёпот! – глухо пророкотал пёс.

За ним по горстке земли кинули в яму Альфа и Бета. И каждый из них повторил прощальное пожелание Хромого:

– Доброй охоты, Шёпот!

За вожаками к могиле стали подходить остальные. Стая Альфы попятилась, дав собакам из стаи Хромого возможность первыми попрощаться с Шёпотом. Потом с ним простились старые охотники. А за ними подошла очередь Грозы.

Она тоже сбросила кучку земли на могилу и попыталась что-то сказать, но слова застряли в глотке шершавым комом. Есть ли Лес по ту сторону мира, или его нет – но Шёпот покинул их навсегда. Вертушка, Ворчун, Порох, Марта… Их всех забрала Собака-Земля. Почему она такая ненасытная? Почему не оставит их стаю в покое?

– Доброй… тебе… охоты, – наконец, выдавила из себя Гроза.

И встала в сторонке, наблюдая за тем, как тело Шёпота присыпают землей остальные собаки – сначала другие охотники, потом разведчики и патрульные. Наконец, черёд дошел до маленькой Омеги. Опустив голову и глубоко вдохнув, собачка рке готова была произнести прощальные слова Как вдруг вопль Альфы заставил Грозу подпрыгнуть от неожиданности.

Все головы на поляне повернулись в сторону собаки-бегуньи. Альфа скорчилась от боли, припав носом почти к самой земле.

«Что такое? – растерялась Гроза Испуг лишил её способности мыслить здраво. – Альфе так больно? Но от чего?»

– Что с тобой? – пролаял взволнованный Счастливчик, беспомощно затоптавшись возле подруги и соображая, чем ей помочь.

Альфа подняла на него широко раскрытые глаза.

– Ничего, Счастливчик. Только щенки… Они запросились на свет!

Гроза расхаживала от логова охотников до входа в лагерь и обратно. Как будто, снуя туда-сюда по земле, она могла бы ускорить ход времени. Весь лагерь оглашали страдальческие стоны. И всякий раз, когда какая-нибудь собака, сидевшая у своего логова или возле добычи, приподнимала голову и поглядывала на логово Альфы, лапы Грозы неуклюже подкашивались, и она замирала на месте. Кроме Колючки, Жука и Шкирки, побежавших по приказу Хромого патрулировать округу, в лагере присутствовали все члены стаи. Их напряжённое ожидание витало в воздухе, разъедало Грозе ноздри, топорщило её шерсть.

Рождение щенят звучало жутковато. Альфа была сильной и выносливой собакой, но даже она не могла выдержать это без криков.