Питер Годфри-Смит - Чужой разум. Осьминоги, море и глубинные истоки сознания

Это не бестелесная субстанция «души», которая каким-то образом прилагается к физическому миру в представлениях дуализма . Это и не начало, пронизывающее все мироздание, согласно верованиям панпсихизма [91] См. Thomas Nagel, «Panpsychism», в Mortal Questions (Cambridge, U. K.: Cambridge University Press, 1979), 181–195; Galen Strawson et al., Consciousness and Its Place in Nature: Does Physicalism Entail Panpsychism? , ed. Anthony Freeman (Exeter, U. K., and Charlottesville, VA: Imprint Academic, 2006). . Чувствительность как-то возникает в ходе эволюции восприятия и действия; она подразумевает живую систему, у которой есть мироощущение. Однако если использовать этот подход, мы немедленно сталкиваемся с главной трудностью: эти способности распространены настолько широко, что встречаются отнюдь не только у тех организмов, которым обычно приписывают субъективность того или иного рода. Даже бактерии, как мы увидели в главе 2, способны воспринимать мир и действовать. Можно утверждать, что реакция на стимулы и управляемый обмен химических веществ через границы суть элементарные основы жизни как таковой. Так что же, все живые организмы обладают той или иной степенью субъективности? Не то чтобы я считал такой вывод безумным, но он, безусловно, потребует экстраординарных усилий, чтобы его обосновать. Должно быть нечто специфическое в том, как воспринимают мир животные , что отличает их от других организмов.

Один из подходов к этому вопросу — рассуждения о сложности различных видов организмов и их отношений с окружающим миром. Но сложность многообразна, а нам нужен предметный разговор. Рассмотрим теперь один из подобных факторов — я уверен, что он играет роль в этой истории, хотя непросто понять, какую именно. В эволюции животных, наряду с прямым усовершенствованием чувств и действий, присутствует развитие новых видов связи между тем и другим, особенно замыкающих — образующих контур обратной связи.

Для организма наподобие нас с вами существуют привычные явления. На ваш последующий поступок влияет то, что вы чувствуете в данный момент, а на то, что вы почувствуете в будущем, влияет то, что вы в данный момент делаете . Вы читаете, затем переворачиваете страницу, и акт перелистывания страницы меняет то, что у вас перед глазами. Мы имеем об этом сознательное представление и можем это обсуждать, но это переплетение также на более глубинном уровне влияет на природу чувств — во вполне буквальном понимании «чувства».

Возьмем пример систем тактильно-визуального замещения (СТВЗ), технологий для слепых [92] См. Paul Bach-y-Rita, «The Relationship Between Motor Processes and Cognition in Tactile Vision Substitution», в Cognition and Motor Processes , ed. Wolfgang Prinz and Andries Sanders, 149–160 (Berlin: Springer Verlag, 1984); а также Bach-y-Rita and Stephen Kercel, «Sensory Substitution and the Human-Machine Interface», Trends in Cognitive Sciences, 7, no. 12 (2003): 541–546. Более критический взгляд на эти технологии см. в статье: Ophelia Deroy and Malika Auvray, «Reading the World through the Skin and Ears: A New Perspective on Sensory Substitution», Frontiers in Psychology, 3 (2012): 457. . Видеокамера подводится к пластырю, приклеиваемому на кожу слепого (например, на спину). Оптическая картинка, улавливаемая камерой, трансформируется в энергию (вибрацию или электростимуляцию), которую можно воспринимать кожей. Обучившись пользоваться этим приспособлением, слепые начинают утверждать, что камера позволяет им воспринимать расположение объектов в пространстве , а не просто ритм покалываний на коже. Например, если на вас этот прибор и мимо пробегает собака, видеосистема преобразит движение в определенный ритм покалываний или вибраций, ощущаемый вашей спиной, но при определенных обстоятельствах вы не будете воспринимать это как покалывания спины — у вас сформируется ощущение объекта, движущегося перед вами. Однако это происходит только с теми, кто умеет управлять камерой , действовать и влиять на входящий поток стимулов. Пользователь должен уметь придвигать камеру, менять угол обзора и т. д. Простейший способ это осуществить — прикрепить камеру непосредственно к телу. Тогда пользователь сможет приближать объекты, заставлять их попадать в поле зрения и покидать его. Субъективный опыт тесно связан в данном случае с взаимодействием поведения и сенсорных стимулов. Непрерывная обратная связь между восприятием и действием определяет то, какую форму принимает само чувственное восприятие.

Хотя мысль, что наши действия влияют на наше восприятие, кажется банальной и очевидной, философия на протяжении многих веков не придавала ей особого значения. В философии это территория ереси, работ маргинальных мыслителей, лежащих вне генеральной линии истории идей. Это положение сохраняется и в наше время. Огромное большинство работ рассматривает маленький кусочек общей картины: связь между входящей информацией со стороны чувственного восприятия и теми мыслями, убеждениями, которые из этой информации проистекают. До сих пор мало обсуждалась связь с действием и еще меньше — то, как действие влияет на наше последующее восприятие. Иных философов издавна раздражает это внимание к чувственному познанию, к восприимчивости, заметное в теориях сознания. Но в ответ они полностью отвергали значение чувственного опыта и пытались сочинить сказку о самовластном организме, о субъекте как первопричине , навязывающей себя миру [93] Надеюсь, это звучит странно: как такое возможно осуществить? Иные философы придают такое значение интерпретации опыта, что информация, поступающая от чувств, оказывается у них в конце концов конструктом самого организма. Альтернативный подход, наблюдаемый в философских системах, которые больше ориентированы на биологию и более актуальны для этой книги, — расширение границ самого организма вовне. Все, что играет существенную роль в обмене информацией между чувством и действием, должно включаться в живую систему. Подобную точку зрения отстаивает в наше время Эван Томпсон в своей книге (Evan Thompson, Mind in Life: Biology, Phenomenology, and the Sciences of Mind (Cambridge, MA: Belknap Press of Harvard University Press, 2007). Такие взгляды часто движимы стремлением уйти от представлений, согласно которым организм — пассивный реципиент информации извне. Но это перегиб в обратную сторону. . Это какая-то гиперкомпенсация, как если бы философы умели одновременно сосредотачивать внимание только на одной из сторон. Большое достижение, которое не так просто дается, — признать, что между той и другой существует обмен .