Чарльз Силсфилд - Токеа и Белая Роза

Мистер Баудит поднялся и удалился в соседнюю комнату, куда, едва беседа приняла серьезный оборот, перешли все девушки. Капитан тоже поднялся и откланялся.

Молодому военному никак не удавалось найти верный тон в отношениях с соотечественниками. В его суждениях то и дело проскальзывала властность и ограниченность человека, привыкшего отдавать приказы, ему недоставало уважения к мнению собеседника. Долгие годы, прожитые в аристократической Англии, породили в нем высокомерие, нередко находившее выражение в язвительных насмешках в адрес сограждан-республиканцев. Он недооценивал того, что даже весьма недалекий мистер Баудит, пекущийся, казалось бы, лишь о собственной выгоде, от всей души возмутился, едва только капитан заикнулся о возможности ущемления гражданских прав.

В соседней комнате тем временем девушки поверяли друг друга свои сердечные тайны.

— Кто эта юная девица? — спросил мистер Баудит полковницу.

— Наша гостья, мисс Роза.

— Мисс Роза? Роза, — задумчиво повторил плантатор. — Ах да, теперь припоминаю. — Он дернул шнурок звонка. — Принеси-ка мой плащ, — приказал он слуге. — Вот тут, дорогая невестка, с полдюжины писем. Они несколько запоздали, но добрые вести всегда кстати. Ну, поглядим, что пишут.

Он надел очки и развернул газету. Миссис Паркер взяла письма, извинилась и вышла.

— Ох, уж эти писаки… Но в целом весьма недурно! — воскликнул мистер Баудит, с интересом поглядев на Розу. — Мисс Роза, тут в газете описана вся история вашей жизни.

— В газете пишут о Розе? — насторожилась девушка.

— Эти газетчики во все суют свой нос.

— Можно поглядеть? — спросила Роза.

— Извольте, — сказал мистер Баудит, протягивая ей газету.

Роза села на диван и принялась медленно, слово за словом читать заметку. С каждой строчкой она менялась в лице и все более недовольно качала головой, слезы засверкали у нее на глазах. Потом она долго молчала, словно позабыв обо всем на свете. Девушки удивленно глядели на нее, ничего не понимая.

— Все, что тут пишут, — неправда, — с негодованием заявила Роза подошедшему к ней мистеру Баудиту. — Это написал злой человек.

— Отчего же? Заметка состряпана недурно, — возразил плантатор. — Коли она попадется на глаза какой-нибудь богатой старухе, ваша жизнь будет устроена. Вы, верно, еще не читали ее? — обратился он к остальным девушкам, а потом начал читать им вслух:

«Мы не стали бы публиковать нижеследующий материал, если бы достоверность описанных здесь событий не подтверждали многие очень уважаемые граждане нашего штата и если бы мы не питали надежду, рассказав об этой истории, пролить свет на ее загадочные обстоятельства».

«Пролить свет», слыхали? Впрочем, он прав, ничего не скажешь. Лишь бы эти писаки не вздумали проливать какой-нибудь свет в головы наших негров. «Лет четырнадцать назад суровой декабрьской ночью банда индейцев из племени криков напала на жилище одного из наших сограждан, который в ту пору проживал в штате Джорджия на берегах Кусы в качестве наделенного полномочиями властей торгового посредника. Пробудившись ото сна, торговец едва успел отворить дверь и тем самым спасти жилище от разрушения. Предводителем банды был Токеа, хорошо известный в тех краях своей жестокостью. Продав собственные земли, Токеа разбойничал в западной Джорджии, приводя в ужас население и власти штата. Семейство торговца, наслышанное о злобном нраве индейца, ожидало неминуемой погибели. Но, должно быть, бесчисленные жертвы уже насытили его страсть к насилию и…»

— Токеа не разбойник и не убийца! — перебив плантатора, вскричала Роза. — Он не продавал своих земель. Их у него отняли. Токеа не приставлял ножа к груди моей приемной матери. За все, чем кормили Розу, он сполна заплатил им шкурами зверей. Он не уводил тайком Розу…

— Ну, не стоит так горячиться, мисс Роза. Вы поступаете благородно, вставая на защиту этого дикаря. Да… и все же, послушайте конец заметки.

«Мы воздержимся от дальнейших комментариев до судебного расследования таинственных обстоятельств этого дела. Но мы питаем надежду, что на нашу заметку откликнется кто-либо из родственников этой девушки, беззащитной сиротой живущей среди нас, а если таковых уже нет в живых, будем уповать на то, что какая-нибудь милосердная душа сжалится над нею. Посему мы просим наших собратьев по перу, испанцев и французов, опубликовать эти сведения в своих почтенных изданиях и поведать широкой публике о печальном событии, которое, без сомнения, явилось причиной огромного горя в одном из французских или испанских семейств».