Джеймс Купер - Долина Виш-Тон-Виш

— Это хорошо, Ибен Дадли, — сказала она, — и это не больше того, что честная девушка имеет право выслушать от человека, который приложил так много усилий, как ты, чтобы добиться ее расположения. Но тот, кому я взбаламучу жизнь, Должен исполнить торжественный обет, прежде чем я прислушаюсь к его пожеланиям!

— Я бывал в городах понизу и изучил их образ жизни, и я побывал в разведчиках колонии, чтобы удерживать индейцев в их вигвамах, — возразил соискатель руки, стремясь напомнить о мужественных поступках, которых можно было обоснованно ожидать от человека, готового отважиться на столь рискованный эксперимент, как женитьба. — Сделка с молодым капитаном насчет участка на холме и гомстеда в деревне вот-вот будет заключена, и поскольку соседи не пойдут на попятный насчет договоренности помочь в закладке или возведении дома, я не вижу ничего, что…

— Ты ошибаешься, наблюдательный Дадли, — прервала девушка, — если думаешь, что твои глаза способны увидеть то, что следует найти, прежде чем наши судьбы соединятся. Ты заметил, Ибен, как побледнели щеки госпожи и как потух ее взгляд с тех пор, как торговец пушниной с неделю пережидал у нас бурю?

— Не могу сказать, чтобы на моей памяти многое изменилось в облике госпожи, — отвечал Дадли, который никогда не отличался мелочной наблюдательностью такого рода, однако доказал остроту своего зрения в отношении предметов, более тесно связанных с его повседневными занятиями. — Она не такая молодая и цветущая, как ты, Фейс; к тому же мы нечасто видим…

— Говорю же тебе, парень, что скорбь владеет ее телом и что она живет только воспоминаниями о пропавшем ребенке!

— Это выводит скорбь за пределы разумного. Дитя упокоилось с миром, как и твой брат Уиттал, вне всяких сомнений. А что мы не нашли их костей, то из-за пожара мало что осталось, так что и говорить не о чем.

— Твоя голова вроде могильного склепа, бестолковый Дадли. Но меня не устраивает то, что внутри него. Человек, который станет моим мужем, должен сочувствовать материнским горестям!

— Что у тебя на уме, Фейс? Разве я могу оживить покойника или вернуть ребенка, пропавшего столько лет тому назад, снова в объятия его родителей?

— Да, можешь! Нет, не раскрывай глаза, словно свет впервые пробился сквозь тьму затянутых тучами мозгов! Повторяю, ты можешь!

— Я рад, что мы наконец высказались открыто, ибо слишком много моей жизни уже растрачено на бестолковые ухаживания, хотя здравая мудрость и пример всех вокруг меня показали, что для того, чтобы стать отцом семейства и чтобы тебя сочли настоящим поселенцем, мне следовало разобраться и жениться несколько лет назад. Я хочу сделать все по-честному, и, давая тебе основания думать, что может наступить день, когда мы станем жить вместе, как положено людям нашего сословия, я посчитал своим долгом просить тебя разделить мою судьбу. Но теперь, раз ты имеешь в виду вещи невозможные, нужно искать в другом месте.

— Ты всегда так поступал, когда между нами устанавливалось хорошее взаимопонимание. Ты вечно чем-то недоволен, и тогда упреки сыплются на того, кто редко делает что-то такое, что в самом деле может тебя обидеть. Что за безумие думать, будто я требую невозможного! Разумеется, Дадли, может, ты и не замечаешь, как натура госпожи уступает иссушающему жару скорби. Ты не способен вглядеться в муки женщины, а не то ты бы более чутко прислушался к плану отправиться на некоторое время в леса, чтобы выяснить, не ее ли дочь, пропавшая из нашего дома, то дитя, о котором говорил торговец, или это неизвестно чей ребенок!

Фейс говорила не только с досадой, но и с чувством. Ее темные глаза утонули в слезах, а окраска загорелых щек усилилась, что послужило для ее приятеля поводом забыть свою досаду во имя сочувствия, которое, каким бы приглушенным оно ни было, все же полностью не пропадало.

— Если поездка в несколько сотен миль — это все, о чем ты просишь, милая, почему не сказать об этом прямо? — заметил он добродушно. — Достаточно было доброго слова, чтобы подбить меня на такую попытку. Мы поженимся в воскресенье, и если будет угодно небу, в среду или самое позднее в субботу я уже буду на тропе торговца с Запада.

— Незачем откладывать. Ты должен отправиться вместе с солнцем. Чем энергичнее ты окажешься в поездке, тем скорее заставишь меня раскаиваться в глупом поступке.

Однако удалось убедить Фейс немного смягчить свою суровость. Они поженились в воскресенье, а на следующий день Контент и Дадли покинули долину ради поисков далекого племени, к которому, как говорили, был таким насильственным образом привит побег от другого ствола.