Джеймс Купер - Долина Виш-Тон-Виш

— Молодой сахем пришел навестить своего брата?

— Вампаноа, я шел по твоим следам, чтобы твои уши услышали, что скажет бледнолицый.

Третьим лицом в этой беседе был Метаком. Он бросил надменный и злобный взгляд на незнакомца, а затем, вновь обретя спокойствие, обернулся к своему товарищу по оружию, чтобы ответить.

— Считал ли Конанчет своих юношей с тех пор, как они возвысили клич войны? — спросил он на языке аборигенов. — Я видел, как многие ушли в поля и не вернулись. Пусть белый человек умрет!

— Вампаноа, его привел вампум сахема. Я не пересчитывал своих юношей, но я знаю, что они достаточно сильны, чтобы утверждать, что то, что их вождь обещал, будет сделано.

— Если йенгиз — друг моего брата, то он желанный гость. Вигвам Метакома открыт, пусть он войдет в него.

Филип сделал им знак следовать за собой и зашагал впереди к месту, которое назвал.

Место, выбранное Филипом для своего временного становища, подходило для такой цели. По одну его сторону чаща была гуще обычного; крутой и высокий утес защищал и прикрывал его тыл. Пресный широкий ручей шумел над обломками, с течением времени падавшими с обрыва перед лагерем, а в направлении садящегося солнца ураган проделал длинную и унылую просеку в лесу. Несколько хижин из хвороста прислонились к подножию холма, а скудные орудия домашнего хозяйства были разбросаны среди жилищ дикарей. Весь отряд не насчитывал и двадцати человек, ибо, как было сказано, вампаноа последнее время больше действовали через своих союзников, чем собственными силами.

Вскоре все трое сидели на утесе, подножие которого омывал быстрый поток падающей воды. Несколько индейцев с угрюмым и злобным видом издалека следили за совещанием.

— Мой брат шел по моему следу, чтобы мои уши смогли услышать слова йенгиза, — начал Филип, выдержав достаточную паузу, чтобы избежать обвинения в любопытстве. — Пусть говорит.

— Я пришел один в логово льва, неугомонного и беспощадного вождя дикарей, — возразил смелый изгнанник, — чтобы ты мог услышать слова мира. Почему сын стал смотреть на действия англичан совсем иначе, чем его отец? Массасойт был другом преследуемых и стойких пилигримов, взалкавших отдыха и убежища в этом Вифлееме веры. Но ты ожесточил свое сердце против их мольбы и жаждешь крови тех, кто не желает тебе зла. Несомненно, твоей натуре присущи гордыня и заблуждения тщеславия, как и всему твоему народу, и ради суетной славы твоего имени и племени кажется необходимым сражаться против людей иного происхождения. Но знай, что есть Тот, кто господин всего здесь на земле, как и Царь Небесный! Ему приятно, чтобы сладкий фимиам поклонения поднимался из глубины дикой природы. Его воля — закон, и тот, кто станет противиться, лишь роет себе яму. Так что прислушайся к миролюбивым советам о том, что землю можно поделить по справедливости, чтобы удовлетворить нужды каждого, а страну подготовить для воскурений с алтаря.

Увещевание было произнесено глубоким и почти потусторонним голосом и с горячностью, вероятно усиленной напряженным и горестным размышлением последнего времени по поводу своих взглядов и ужасных сцен, участником которых он так недавно был. Филип слушал с отменной вежливостью индейского вельможи. Каким бы непонятным ни был смысл слов оратора, его лицо не обнаружило никакого проблеска нетерпения, а губы — насмешливой улыбки. Напротив, благородная и величественная серьезность царила в каждой черте. И как бы ни был он невежествен в отношении того, что хотел сказать другой, его внимательный взгляд и склоненная голова выражали всяческое желание понять.

— Мой бледнолицый друг говорил очень мудро, — сказал он, когда тот умолк. — Но он слабо видит в этих лесах: он слишком много сидит в тени; его глаза лучше видят на вырубке. Метаком не хищный зверь. Его клыки поистерлись; его ноги устали от ходьбы; он не может совершить дальний прыжок. Мой бледнолицый брат хочет поделить землю. Зачем заставлять Великого Духа делать свою работу дважды? Он дал вампаноа их охотничьи земли и места на соленом озере, чтобы ловить себе рыбу и моллюсков, и он не забыл своих детей — наррагансетов. Он поместил их посреди воды, потому что увидел, что они умеют плавать. Разве он забыл про йенгизов? Или поместил их в болоте, где они превратились бы в лягушек и ящериц?

— Язычник, мой голос никогда не станет отрицать даров моего Бога! Его рука привела моих предков в плодородную землю, богатую добрыми плодами мира сего, счастливо расположенную, опоясанную озерами и урожайную. Счастлив тот, кому оправданием может послужить дом, построенный в его пределах.