Анатолий Дубровный - И пушек гром

– У нас скоро будет ещё один ребёнок, девочка, она сказала, что эта девочка будет одарённой, и инициировать её и правильно обучить можно будет только там, у меня самой не получится.

– Кто она? – шепотом спросил Франо, подозревая, что от горя у его жены началось помешательство. Ответ его удивил:

– Тайша, она сегодня ночью была здесь и дала мне вот это.

Анжела повернулась и показала Лео цветок без каких-либо признаков увядания, словно его только что сорвали. Лео помнил этот цветок – такие белые цветы росли только в одном месте – в горах Сикравашти. Его очень удивляло, что эти цветы очень нравились его другу Талиасу Ланик. Лео перестал удивляться, когда узнал, что Талиас – это Таиса, но как этот цветок мог оказаться здесь, за тысячи миль от гор, где растёт?

Агила Ланик сидела в кабинете директрисы зеристчестэрского института благородных девиц, почтенные дамы обсуждали текущие дела, ведь Агила входила в попечительский совет, а с недавнего времени её добровольный взнос в казну института был самым большим. В местное отделение банка «Рошар и партнёры» племянницей на её имя была переведена крупная сумма, неслыханная по местным меркам. Значительную часть этой суммы скромная женщина, не имеющая своих детей, пожертвовала на благотворительные цели.

В дверь постучали, и, получив разрешение войти, появился почтмейстер, решивший лично доставить толстые пакеты почтенной леди Ланик. О чём и сообщил, тщательно выговаривая такое значительное слово как «корреспонденция»:

– Вам, уважаемая леди Агила, корреспонденция из столицы! Вот, решил лично доставить, уж очень пакеты важные, два из адмиралтейства, третий из банка, а четвёртый от самой королевы!

Агила Ланик, не спеша, осознавая значимость момента, такую корреспонденцию мало кто в Зеристчестэре получает, вскрыла первый пакет из адмиралтейства и начала читать. По мере чтения руки у женщины задрожали, на глаза навернулись слёзы, а губы начали шептать:

– Таиса, девочка, как же так?..

Выпавшее письмо подняла директриса и прочитала:

– Командор Таиса Ланик погибла, выполняя свой долг. Имя её занесено на доску славы адмиралтейства.

Удивлённая директриса спросила:

– Как же так? Она же уехала как лучшая воспитанница поступать в столичный институт?

– Я вам не говорила, – тихо произнесла Агила, – она не стала туда поступать, а поступила в Морскую академию… Томас хотел сына, его рассказы о далёких морях, о странствиях… – не выдержав, женщина снова заплакала. Директриса, попросив разрешения, достала из пакета второе письмо и начала его читать, по мере чтения её глаза стали большими и круглыми, она с удивлением произнесла:

– Письмо от королевы! Она выражает вам свои соболезнования, тут написано, что Таиса была её близкой подругой. А вот ещё одно письмо, самое толстое тоже из адмиралтейства, здесь… О-о-о! Подумать только, какие подвиги совершила ваша девочка!

Затем, тоже получив разрешение, директриса вскрыла письмо из банка, и её без того круглые глаза стали как тарелки. Агила Ланик вступала в наследство, отписанное ей Таисой, женщина, продолжая плакать, сказала:

– Зачем мне столько, девочка уже обеспечила мою старость. У меня никого нет, зачем же мне деньги? Я хочу передать их в зеристчестэрский институт благородных девиц, с тем чтоб тут открыли школу, где будут обучать и простых девочек-сироток. Хорошим манерам, умению шить и готовить – всему тому, что должна знать и уметь каждая женщина. Обучать бесплатно, а бедным и талантливым – платить стипендию.

Директриса в знак согласия склонила голову и предложила:

– Я думаю, что наш институт и школа при нём должны носит имя Таисы Ланик, это самое малое чем мы можем вас отблагодарить, леди Ланик.

– Не меня, – ответила Агила и сквозь слёзы добавила: – Не меня, нашу бедную девочку.

В холл небольшой, но уютной гостиницы вошла заплаканная девушка, с двумя детьми, она заплакала ещё больше, увидев грустную, но сдерживающую слёзы женщину за стойкой.

– Поли, – сказала женщина, – ты знаешь уже.

– Да, – ответила та, – мы с мужем были в имении, получив эту весть, бросили всё, собрали детей и приехали. Джейк поехал в парламент, а я сюда.

– Поли, ваши комнаты…

– Нет, Гретта, я не могу туда, там всё напоминает о ней…

– Хорошо, Поли, я поселю вас с Джейком в других комнатах, надеюсь, вам с детьми не будет тесно? – спросила хозяйка гостиницы.

– Нет, Гретта, не будет. Вы же знаете, нам приятно у вас останавливаться.