Юрий Корочков - Гром над архипелагом

Комфорт, правда, был относительным: каюта не обогревалась, через многочисленные щели в помещения уже весьма потрепанного службой пароходика проникали вездесущие брызги и капли холодной осенней воды, и нужно было серьезно утеплиться, чтобы за несколько часов пути вконец не окоченеть. Впрочем, бывалому моряку и полярному путешественнику погода неприятностей доставить не могла – у южного полюса бывало куда как холоднее.

В адмиралтействе Ивана встретили весьма приветливо, но сразу намекнули, что рапорт, с просьбой о зачислении в эскадру адмирала Рикорда, поданный в сентябре, остался без ответа. Расстроенный и взволнованный, Иван Антонович направился к приемной адмирала Моллера.

Антон Васильевич фон Моллер сидел за большим письменным столом, заваленным грудой бумаг, и было видно, что дела ему до вошедшего лейтенанта нет никакого. Так оно и было: готовилась большая война, и адмиралу было просто необходимо показать себя самым лучшим образом. Близкие ко двору друзья уже намекнули Антону Васильевичу, что после скандальной отставки его брата, которого едва удалось вытянуть из-под суда за злоупотребления, ему дается последний шанс. Решение нового императора, конфиденциально доведенное до адмирала, было предельно ясным.

Пока лично к нему претензий нет, но про прошлые прегрешения наверху помнят, и готовы дать этой информации ход. Так что, либо он выводит дела в адмиралтействе на качественно новый уровень, либо ссылка с конфискацией имущества грозит не только брату, но и ему. Тем не менее, положение обязывало, и он уделил лейтенанту несколько минут своего драгоценного времени. Тем более это, похоже, был протеже кого-то приближенного к императору. Просто так в адъютанты начальника главного морского штаба не попадают, а у него лежало назначение лейтенанта именно на эту должность.

– Господин адмирал! Лейтенант Куприянов по вашему приказанию прибыл.

– Доброе утро, лейтенант. Я читал ваш рапорт с просьбой о назначении на эскадру контр-адмирала Рикорда. Похвально, что вы рветесь в бой, но такой специалист будет более полезен на другом месте. Война с Турцией неизбежна, а на Черноморском флоте ощущается резкий дефицит опытных офицеров. Вы назначаетесь адъютантом начальника главного морского штаба его превосходительства князя Меньшикова. Уверен, что он найдет вам достойное применение на полях грядущей войны. Вам предписывается немедленно отправиться в Севастополь, и прибыть к новому месту службы не позднее января. Удачи вам, лейтенант.

Не сказать, что лейтенант был ошеломлен таким поворотом судьбы, все же военному моряку нужно всегда быть готовым завтра отправиться на другой конец света, но та деловая энергия, фактически не допускающая с его стороны даже слова, с которой встретил его немолодой уже адмирал, потрясала. Похоже, неторопливые времена маркиза де Траверсе остались в прошлом.

Выйдя из кабинета временно исполняющего должность начальника штаба Балтийского флота адмирала Моллера, Иван Антонович только сейчас обратил внимание на деловую суету, так непохожую на прежние порядки в адмиралтействе. Что ж, оставалось только радоваться, что ситуация начала меняться к лучшему и молиться, чтобы вся эта активность успела принести плоды, ведь неизбежная война была не за горами.

Постояв несколько минут в коридоре, лейтенант Куприянов быстрым шагом направился к пристани, где грузилась дровами привезшая его сюда «Елизавета». Больше в Кронштадте делать ему было нечего, так что нужно было поспешить, чтобы купить билет на отходящий вечером пароход. Путь до Севастополя не близкий, а дел надо было решить еще немало. И, в первую очередь, посетить Александра Христофоровича Бенкендорфа, явно знавшего о его назначении больше самого лейтенанта.

(из письма Императора Николая

I

брату Константину)

Дорогой брат! Ты пишешь мне, что наваринское дело явилось серьезнейшим нашим поражением, и выгоду из него извлекут одни только англичане, присвоив себе победу, дорого обошедшуюся нашему флоту. К счастью, ты заблуждаешься.

Наваринское дело, как оно ни было пагубно для турок, является только естественным и законным следствием договора, задолго до этого объявленного Порте, и объявленного потому, что это было единственным средством прекратить порядок вещей, несовместимый с законным порядком в этой части вселенной.

Турция не могла окончить борьбу позорную как с той, так и с другой стороны. Англия покончила бы ее своими собственными средствами и так, как это удобно ей. Я не мог потерпеть этого, так как это означало бы добровольно уступить ей право делать там то, что ей заблагорассудится в исключительных целях не блага дела вообще, а блага ее исключительных интересов. Поэтому было необходимо принудить ее обязаться перед лицом всей Европы отказаться от каких бы то ни было видов на исключительные преимущества в этих странах. Вот смысл Лондонского договора от 6 июля. Франция примкнула к нему из недоверчивости, и тем лучше: таким образом, они обе связаны. Мы являемся во всем этом противовесом, или антиподом.