Город наводнен фальшивыми деньгами Миллиарды фальшивых кредиток расползаются из Одессы по всей Украине. Губчека раскрыла потайную типографию, печатающую деньги, но фальшивые кредитки по-прежнему продолжают откуда-то поступать. Сегодня опять нашли в подвале одного из домов на Пушкинской три ящика новеньких стотысячных билетов.
Дзержинский потребовал во что бы то ни стало ликвидировать фальшивомонетчиков.
Не причастны ли к этому делу эсеры?
Нахмурившись, Никитин посмотрел в прищуренные глаза сидящего напротив эсера Чирикова. Вот уже третий час этот наглец упорствует и не отвечает толком ни на один вопрос, А как он говорит! Высокомерно, с нескрываемой издевкой:
- Вся моя жизнь принадлежит народу.
- Народу?! - Никитин едва удержался, чтобы не повысить голос.
Нет, криком только унизишь себя. И перед кем!… Никитин хорошо знал эсеров еще до революции. Много раз ему приходилось сталкиваться с «ими на рабочих собраниях. Если раньше, прикрываясь революционными фразами, они фактически были ярыми защитниками кулачества, то теперь превратились в явных агентов иностранной буржуазии,
- Значит, вы утверждаете, что никогда не служили буржуазии? - внешне спокойно спросил Никитин. - Отрицаете, что Борис Савинков командировал вас в Россию для организации в Одессе отделения своей контрреволюционной шайки, именуемой «Народным союзом защиты родины и свободы»? Тогда зачем же он снабдил вас сим мандатом. - Никитин, не торопясь, выдвинул ящик стола и вынул оттуда лоскуток полотна. - Зачем вам понадобилось вшивать этот мандат в подкладку пиджака? Тут же ясно сказано, - продолжал комиссар, - что вы, член партии социалистов-революционеров, Петр Чириков, командируетесь в Россию для организации повстанческих и террористических отрядов, то есть для выполнения преступных замыслов буржуазии…
- Я не преступник, а военнопленный, - перебил Чириков. - Я воюю с большевиками во имя народа.
- Ах, вот как! Следовательно, вы тайно перешли советскую границу и организовали свою банду на любви к народу? Из любви к народу ваша шайка подло из-за угла убила на Пересыпи восемь рабочих-коммунистов и вырезала у них на груди звезды? В Тирасполе вы сожгли элеватор с зерном, обрекая людей на голод. Это все из любви к народу? Может быть, из любви к народу вы и шпионите в пользу Антанты и подготавливаете почву для новой интервенции? Вы могли рассказывать эти басни в лондонских и парижских кафе, под крылышком у господ Черчиллей и Пуанкаре. Они тоже рядятся в спасителей русского народа, а сами мечтают о бакинской нефти да донецком угле. Скажите, зачем же тогда ваш главарь Савинков взял с вас присягу вредить, убивать, шпионить, действовать тайно, хитростью и лукавством?
- Валите, валите всё в кучу! - Чириков злобно усмехнулся. - Что же вы не бьете меня? Власть пока еще ваша…
- Вы сами себя бьете! - Никитин вынул из ящика стола обрывок бумаги. - Растерявшись, вы не успели проглотить это зашифрованное письмо целиком. - Никитин процитировал: - «Передаст двести фунтов…» Речь идет об английских фунтах стерлингов, конечно? «Ваш отчет ожидаем…» Кто должен передать вам валюту?
Эсер молчал.
- Кто ваши сообщники? Где ваши явки?
- Я не буду отвечать, - глухо произнес Чириков. Никитин нажал под крышкой стола кнопку звонка.
- Улики налицо. До завтрашнего заседания коллегии Губчека ровно сутки. У вас есть еще время, чтобы поразмыслить в одиночестве.
- Чем больше я скажу коллегии, тем больше будет смягчающих вину обстоятельств?
Чириков усмехнулся и после короткой паузы язвительно спросил:
- Вас, гражданин чекист, когда-нибудь допрашивали в царской охранке? У вас нет никакой школы. Какой же политический сыск без школы! Поморите меня голодом, бросьте в карцер…
- Хватит паясничать! - оборвал Никитин разглагольствования эсера.
В этот момент хлопнула дверь, и Чириков вздрогнул.
«Ага! Ты не так-то уж спокоен!» - удовлетворенно отметил Никитин и сказал вошедшему в кабинет секретарю:
- Уведите арестованного…
Оставшись один, он откинулся на спинку стула и просидел так несколько минут.
В мае в Одессу приезжал проверять работу Губчека товарищ Дзержинский, и Никитин до мельчайших подробностей вспомнил сейчас последний разговор с председателем Всероссийской Чрезвычайной Комиссии.
Накануне ночью ударом ножа в спину был убит секретарь Пролетарского райкома партии.
Никитин и секретарь губкома сидели за столом, а Феликс Эдмундович быстро ходил по кабинету и гневно, взволнованно говорил. Он спрашивал: до каких пор будет так продолжаться? Сегодня под самым носом у Губчека убили секретаря райкома, завтра могут убить секретаря губкома, а послезавтра самого Никитина. Кто же, если не Губчека, будет бороться с контрреволюцией? Нет сомнения, что в Одессе орудуют не только эсеры и уголовники и что контрреволюционными заговорщиками наверняка руководят через каких-нибудь новых локкартов или сиднеев рейли иностранные хозяева. Губчека должна найти и поймать их с поличным.
Читать дальше