Борис Яглинг - Поход «Северянки»

…Все снова напряженно вглядывались в море, скрытое ночной мглой.

- Огонь!.. - воскликнул вдруг Маслюков. - Пишет! Ах, вы, «сигнальщики»!.. Пишет «Северянка»!

Сначала робко, а потом отчетливей замерцал вдали зеленый огонек.

Все поднялись на ноги.

- Счастливого пути, друзья! - крикнул Оге торжествующе. - Передайте спасибо вашей великой стране… Спасибо за все Сталину. Мы будем бороться. И наша родина будет свободной!..

- Спасибо! Все передам… - ответил Мызннков. И обратился к разведчикам: - В шлюпку!.. Грузи фашиста, Туркин. Ты, Надя, поведешь Маслюкова.

- Я бы и сам дошел, - сказал раненый Маслюков.

Но Надя все же помогала ему подняться.

Туркин достал нож, разрезал веревки на ногах пленного. Немец встал, разминаясь.

- Какой у тебя нож? - спросил Оге Туркина. И, сняв с себя нож, предложил: - Возьми, товарищ. Будешь помнить.

- Спасибо, друг, - растроганно сказал Туркин.- Никогда с ним не расстанусь, никогда тебя не забуду. Возьми же мой взамен…

Он взял подарок Оге и отдал рыбаку свой нож. Они крепко пожали друг другу руки.

- А ты, капитан, - сказал Оге, обращаясь к Мызникову, - возьми мою трубку. Это для мужчины большая память о друге.

- Большая память, Оге… - подтвердил Мызников. - Кури мою, Оге, вспоминай…

Он принял трубку норвежца и отдал ему свою.

- Тебе - мою табакерку, - сказал Маслюкову Оге и протянул ему маленькую коробочку.

- А тебе - мой кисет, - ответил Маслюков. И, покопавшись, достал его из кармана. - Его пионерки вышивали.

- Тебе, Надя, - обернулся к девушке старик, - я подарю компас…

И, снимая компас с руки, добавил:

- Пусть он ведет тебя к счастью.

Надя обняла и расцеловала старика.

- Спасибо, родной!.. Возьми мой маленький браунинг. Я его на поле боя добыла…

- Благодарю.

Надя вздохнула над морем полной грудью.

- Вот оно, возвращение к жизни, - прошептала девушка.

Мызников подал знак, и все тронулись в путь.

Гуськом, осторожно разведчики спускались со скалы к морю и исчезали. Снизу послышался сначала легкий говор, а затем и плеск весел.

Оге, проводив друзей, снова вышел на скалу. Издалека доносился заглушенный прибоем голос Туркина: «Привет Тулейфу… До свиданья, друг!..»

Оге поднял руку, торжественно отдавая прощальный привет. Плеск весел вскоре утих, и только прибой продолжал с грохотом ударять в берег. Но Оге еще долго стоял на гребне скалы над ночным морем, салютуя ушедшим товарищам.

Подводная лодка возвращалась в родную базу, и все снова были вместе. Шли в зоне противника, в подводном положении, временами поднимая перископ.

В центральном посту у перископа нес вахту минер Мельничанский.

Плескач, Логинов и Орлов, сгруппировавшись около Мельничанского, озабоченно совещались о чем-то. У рулей по обыкновению действовал боцман Шапочка. Меха-ник Новгородцев за что-то выговаривал трюмному машинисту. Словом, все было, как всегда, и все-таки что-то произошло. Какое-то волнение, беспокойство выражали все лица.

Достаточно было заглянуть в кают-компанию подводной лодки, чтобы понять, в чем дело.

На обеденном столе, превращенном в операционный, лежал раненый старпом Евсеев. Сахаджиев поддерживал его, помогая Наде. Надя и Никишин в белых халатах перевязывали раненого.

- Ну, вот и все в порядке, - продолжая хлопотать, сказала Надя. - Больно было, Аркадий?..

- Не очень… - с трудом промолвил Евсеев. - Спасибо, Надя… - Он повернул голову к Сахаджиеву. - И тебе, Жора…

Сахаджиев ободряюще посмотрел на раненого.

В кают-компанию вошли Плескач. Логинов и Орлов.

- Ну, как раненый? - спросил Плескач Надю.

Надя замялась. Она была заметно расстроена и не могла этого скрыть.

- Ранение серьезное, - уклончиво сказала девушка. - Осколок пробил грудную клетку, левое легкое… Близко от области сердца.. Застрял под лопаткой… Операцию здесь, конечно, делать нельзя. Подождем до возвращения в базу. Теперь уж недолго… Заражения не будет, об этом только я и могла позаботиться… Кто делал первую перевязку?

- Неправильно? - нахмурился Плескач.

- Наоборот, очень умело.

- Боцман Шапочка, - ответил Наде Логинов. - Он у нас и за фельдшера, специально учился. Зато можем доктора не брать в поход, человеком меньше, в лодке просторнее. Народ у нас отборный, здоровый, в море болеют редко - что тут доктору делать?.,

- А если бой?.. - возразила Надя.

- Надводный бой - это же исключение, - сказал Орлов. - А под водой какие ранения? Инвалиды у нас редкость. Накроет глубинная бомба-тогда все соленой водички хлебнем - ни один не спасется. А не накроет - весь экипаж в целости!