Свирид Литвин - Необыкновенный рейс «Юга»

С мостика в бинокль, как говорили потом, было хорошо видно даже не один огонь, а два. Очевидно, навстречу нам или наискось немного шло какое-то судно.

Долго рассуждать о том, приятную или неприятную встречу сулило нам это судно, в нашем положении было рискованно. Как только стало очевидным, что судно к нам приближается, старший помощник крикнул матросу пойти посмотреть «сколько на лаге», и сейчас же крикнул в машину через рупор:

— Давайте полный ход, но передайте в кочегарку, чтобы не подбрасывали в топки свежего угля!

Что ответили старшему помощнику из машины, нам, конечно, не слышно было, но мы слышали, как старший помощник опять крикнул в рупор:

— Будем идти пока тем паром, что есть, а потом я скажу вам!.. Подломать легонько можно!..

Вслед за этим мы услышали, как тихо дрогнул корпус судна и зашумела рассекаемая носом судна вода под баком.

Мы не на всех парах, а с тем паром, какой был в котлах, немного уходили влево от нашего курса.

Минут через пять после поворота с мостика опять крикнули в машину:

— Можно подбросить угля в топки и пошевелить!

Минут через десять огонек по носу начал оставаться вправо по корме, а ещё через пять исчез и совершенно растаял в сумраке ночи над безмолвным океаном. К лучшему или к худшему было то, что мы не встретились тогда с этим путником на непроторенном пути в океане, для нас осталось, конечно, неизвестным. Пройдя минут двадцать влево от своего курса, мы опять выровнялись и пошли по прежнему курсу.

Этот случай свидетельствовал о том, что океан, даже в этом месте, не так уж безлюден, и предусмотрительность на судне должна по-прежнему оставаться неослабной.

Днем, делая разные предположения о встречном судне, мы опять, как и в первые дни, начали внимательно и тщательно следить за горизонтом и не без основания уже опасаться того, что даже здесь можно наскочить на приятную или неприятную встречу с каким-нибудь судном. Приблизительно в четвертом часу этого же дня на палубе произошло одно маленькое событие, не имеющее, впрочем, никакого отношения к рейсу «Юга», но характерное тем, что о нем часто потом вспоминали и воспоминание это иногда веселило команду.

На «Юге», как я упоминал уже выше, кроме незадачливого пассажира-индуса были ещё такие «пассажиры», как попугаи, макаки и мангуст. И мангуст, и макаки, когда хозяева их были на вахтах, помещались в ничем не занятом помещении возле кубрика кочегаров. В свободное от вахт время и кочегары, и матросы выводили макак на палубу, привязывали, и здесь макаки резвились, дрались, искали друг у друга вшей, не сидя «сложа руки» ни одной минуты.

Освободившись от вахты, кочегар Бердник тоже выводил на палубу своего мангуста и привязывал его у поручня трапа. Сюда же дневальный Лаврук выводил из кубрика и своего Яшку, совсем молоденького и очень наивного ещё самца-макаку.

Первый раз, когда мангуст и Яшка очутились вместе, они старались держаться поодаль и как бы не замечая друг друга, но потом постепенно начали заигрывать друг с другом. Как это ни странно, но первое поползновение к заигрыванию сделал не непоседливый Яшка, а более спокойный и уравновешенный мангуст. Молодой, робкий и мало ещё видавший мир Яшка от заигрываний мангуста сперва увиливал, но потом привык, и когда его выводили на палубу вместе с мангустом, он охотно играл, кувыркался, боролся с ним.

Однажды во время обеда, когда на третье блюдо была бабка со сладким сиропом, один из кочегаров налил в пустую жестяную банку остаток этого сиропа и предложил Яшке. Яшка сироп этот охотно выпил, а спустя недолгое время начал выкидывать такие коленца, которые казались несвойственными даже для макаки.

Сперва он весело и резво прыгал и пищал, потом кувыркался, а затем ни с того ни с сего начал озлобленно и на всех без разбору лезть, ощерив зубы, в драку.

Обступившие Яшку кочегары терялись в догадках: «С ума сошел Яшка или белены объелся?»

Догадался о том, что делается с Яшкой, тот кочегар, который угостил его сиропом. Догадался, заметив у Яшки совсем осоловелые, точь-в-точь, как у очень редко пьющего мужика, глаза. Яшка опьянел от ложки разбавленного красным вином сиропа.

Досыта позлившись и напрыгавшись, Яшка, наконец, обессиленно свалился под трапом на палубу. Когда один из кочегаров начал подкладывать ему под голову кусочек пакли, тот только чуть-чуть глаза вскинул на кочегара, но головы не повернул и ни одного движения ни рукой, ни ногой не сделал.

После этого случая каждый раз, когда на сладкое был винный сироп, Яшку спаивали, дразнили. Он комично рвался в драку, а потом бессильно падал на палубу и засыпал. В описываемый мною день, когда вся третья вахта сидела на трюме и пила чай, Бердник вывел по обыкновению на палубу своего мангуста и присоединил к Яшке. Так как нового в игре Яшки с мангустом было лишь то, что становящийся каждый день сильнее и ловчее Яшка всё чаще осиливал и таскал иногда за хвост мангуста, то команда на ту возню, которую подняли возле трапа мангуст и Яшка, не обратила внимания. Яшка и мангуст кувыркались, а команда пила чай и вела свои обычные разговоры. На новый, никем не предвиденный вариант в игре Яшки и мангуста указал нам проходивший мимо на бак боцман.