Свирид Литвин - Необыкновенный рейс «Юга»

— Ну вот… Я же говорил, что так будет, — сказал, наконец, кочегар Бородин, и эти слова его как бы вывели всех из оцепенения. Все вдруг разом заговорили и начали жалеть бедную макаку. Те, у кого так же, как и у Кривко, были макаки, озабоченно пошли проверять привязи.

На третий день нашего хотя и ненормального, но продолжающего быть благополучным плавания по всему судну из уст в уста начала передаваться вдруг новость о том, что с судна исчез якобы пассажир индус.

Эта новость была настолько нелепой, что ей никто сперва не хотел верить. Чего ради и каким образом ни с сего ни с того исчезать было трезвому и спокойному индусу с судна? Если бы оно стало у берега в порту, то исчезновение пассажира с судна было бы понятным: пассажир мог бы незаметно сойти на берег, и все было бы ясно. Но судно было ведь не у берега, а в открытом океане. Куда же мог здесь исчезнуть индус? Первым открыл исчезновение индуса дневальный машинистов — Казимир. Индус, как каютный пассажир третьего класса, столовался вместе с машинистами, у которых был отдельный от команды стол. Не видя индуса за столом во время завтрака, Казимир отправился в каюту к индусу, но в незапертой каюте индуса не оказалось.

Не оказалось его в каюте и через час, и в одиннадцать часов, когда Казимир пошел звать его к обеду.

Усматривая в отсутствии индуса что-то неладное, Казимир начал спрашивать о нем всех встречных на палубе, в коридорах и кубриках, но никто не мог припомнить, видел ли он в этот день индуса или нет.

Предположив, наконец, что индус, может быть, неожиданно заболел и лежит в лазарете, Казимир отправился туда, но и в лазарете индуса тоже не оказалось. Кое с кем посоветовавшись, Казимир доложил об исчезновении индуса старшему помощнику капитана. Выслушав Казимира и заглянув к индусу в каюту, старший помощник тщательно пересмотрел с боцманом и подшкипером все пустующие на судне помещения, но ни в одном из них индуса не оказалось. Окончив обыск по судну, старший помощник в присутствии боцмана, подшкипера и Казимира тщательно осмотрел все вещи индуса, но они как будто были не тронуты. На стенке каюты в туфельке висели хорошие швейцарские часы, в одном из ящиков столика в портмоне лежали в свертках золотом и в бумажках 120 фунтов стерлингов. Даже намека на грабеж и на возможное в связи с грабежом убийство индуса не было.

Старший помощник запер каюту индуса и, велев боцману собрать на шканцы всю команду и судовую администрацию, сам пошел доложить обо всем случившемся капитану.

Когда команда и судовые чины, за исключением вахтенных, были в полном сборе, в сопровождении старшего помощника на шканцы пришел сам капитан. Поздоровавшись с командою, он начал расспрашивать о том, кто видел в последний раз индуса, кто с ним больше всех вел знакомство и кто заметил, какие у него были наклонности. Больше всех вел знакомство с индусом кочегар Лярош, но Лярош ничего интересного не мог сообщить об индусе. Он почти каждый вечер после ужина играл час или полтора с индусом в шахматы, но пространных разговоров с ним не заводил.

И Лярош и машинисты, лучше других знающие индуса, утверждали, что он был спокойным, вежливым, выдержанным и всегда ко всем приветливым. В кубриках команды был всего два раза, но к лакеям, которые помещались в одном с ним коридоре, он, когда Лярош шел в восемь часов на вахту, заходил иногда поиграть в домино или шашки.

В последний вечер Лярош, которому помешали отдохнуть дневные тревоги, у индуса не был. Сам индус у лакеев тоже в тот вечер не был. Расспросив ещё кое о чем, капитан велел команде разойтись, а старший помощник, позвав к себе в каюту Ляроша, Казимира и боцмана, стал составлять акт о таинственном исчезновении пассажира.

Неожиданное и подозрительное исчезновение индуса вызвало на судне, как и следовало ожидать, всевозможные толки и предположения. Все они были нелепы, но нужно же людям для объяснения произошедшего что-нибудь предположить. Одни говорили, что индус, желая покончить жизнь самоубийством, выбросился ночью за борт. Другие, высмеивая такое, как им казалось, нелепое предположение, выдумывали свое, еще более нелепое, о том, что любивший постоять вечером на баке индус мог, наклонившись через релинг, свалиться в море неожиданно даже для себя. Третьи утверждали, что индус мог сойти неожиданно с ума и выброситься за борт, сам этого не осознавая. Четвертые робко пробовали предположить, что индус был, может быть, немецким шпионом, думал взорвать в море наше судно, а так как это не удалось, то он…