Любовь Рыбкина - Необыкновенный Крысла

У маленького мышонка была большая мечта.

Его семейство принадлежало к старинному роду цирковых мышей-акробатов, и он хотел стать настоящим артистом. Мышонок очень старался, делал по утрам зарядку и сам научился крутить сальто.

Однажды, когда цирковые фургоны, подпрыгивая на ухабах, двигались к небольшому городку, Папа-мышь сообщил мышонку важную новость.

– Ты готов, – сказал он и щелкнул подтяжками. – Пора выступать в семейном номере!

Цирк добрался до городка поздней ночью. Мышонок от волнения не мог заснуть, он вышел из фургона и сел на ступеньки. На темном небе переливались звезды, из-за деревьев выкатился желтый шар луны.

– Завтра я впервые выйду на манеж и получу цирковое имя! – сказал мышонок луне.

Луна покачалась из стороны в сторону и погладила мышонка своим светом.

С раннего утра в городке началась большая суета: на старом пустыре появился шатер.

– Цирк! Цирк приехал! – кричали мальчишки, выстраиваясь в шумную очередь за билетами.

Мышонок старательно репетировал все утро.

– Он очень талантливый! – Папа-мышь гордо потирал лапы. – У него будет громкое цирковое имя!

Вечером шапито сияло огнями, зрители занимали места. Мышонок стоял у занавеса, его ушки трепетали от волнения.

– Премьера? – Шапитмейстер улыбнулся и погладил мышонка.

– Что за нежности?! – К ним подходил Фокуссини, директор цирка, фокусник и хозяин волшебной шляпы. – Нечего вертеться около моей шляпы!

Развернувшись, Фокуссини надменно прошествовал на манеж. Его приветствовал гром аплодисментов. Ассистент Гусь вынес на арену блестящий столик со шляпой – и начались фокусы! Мышонок за кулисами словно окаменел. Он не чувствовал собственных лап! Сейчас, вот уже совсем скоро, объявят семейный номер! Его номер!

– Все будет в порядке! – прошептал Шапитмейстер.

Фокусник на манеже извлек из шляпы Кролика, зал бурно аплодировал. Гусь унес столик. За ним шел довольный Фокуссини. За кулисами он положил шляпу на столик и посмотрел на мышиное семейство, столпившееся у занавеса. Мышонок спрятался за Папу.

– Внимание! Внимание! Знаменитая цирковая семья! – объявлял Шапитмейстер. – Мыши-акробаты!

Музыканты грянули марш. Занавес распахнулся, и Папа-мышь с сыновьями вступили на манеж, торжественно подняв хвосты. Последним шел мышонок.

В центре арены сиял и переливался серебряный шар.

– Алле-гоп! – произнес Папа, и старшие братья, ловко перекувырнувшись, приземлились на шар.

Так, пара за парой, балансируя мыши образовали пирамиду. Настала очередь мышонка. Он сделал робкий шаг, страх сковал его.

– Смелей! – велел Папа-мышь. – Алле-гоп!

Мышонок высоко подпрыгнул, перевернулся в воздухе несколько раз, но вместо того, чтобы опуститься на плечи брата на верхушке пирамиды, запутался в плаще и – шмяк! – плюхнулся на середину манежа под бурный смех зала.

Мышонок вскочил и убежал за занавес. «Куда спрятаться?» – быстро соображал он. На столике увидел шляпу Фокуссини и юркнул в нее.

Семейство искало мышонка по всему цирку, а он сидел в шляпе и горько плакал. «Какой позор! – думал мышонок. – Я сорвал номер. Никогда мне не быть настоящим артистом».

Он развязал сверкающий плащ, предмет счастья и гордости, скомкал и кинул вверх. Плащ упал к ногам мышки-малышки Люси.

– Папа, он спрятался в шляпе! – закричала Люси.

– Бедный маленький мышонок. – Мама-мышка покачала головой. – Ему стыдно и страшно.

– Кто не проваливался на первом выступлении?! – сказал мудрый Папа-мышь и потянулся к шляпе.

По коридору к ним спешил хозяин цирка Фокуссини.

– Почему вы трогаете мою шляпу? – закричал он. – Что ищете?

Фокусник запустил руку в шляпу и за хвост вытянул из нее несчастного мышонка: растопырив лапы, тот беспомощно болтался в воздухе.

– Фу, какая крыса! – Фокуссини отшвырнул мышонка, схватил шляпу и удалился.

– Крысла? – спросила мышка-малышка Люси. – Это кто?

– Наверное, теперь это я. – К мышиному семейству шагнуло странное существо. Оно был выше Папы, с разноцветной шерстью и голым переливчатым хвостом.

– Что со мной случилось? – в растерянности спросил мышонок, оглядывая себя.

– Волшебная шляпа есть волшебная шляпа. – Папа-мышь почесал за ухом. – Ты изменился, но самое печальное, не сможешь теперь участвовать в семейном номере: ты очень большой.