Юрий Баранов - Позывные дальних глубин

«Скорей, скорей… — мысленно торопил он дорогу, бежавшую под колёса автофургона. — Только бы увидеть её, встать перед ней на колени и не подниматься до тех пор, пока не простит, не пожалеет…»

Рефрижератор довёз Непрядова до того места, где была конечная остановка трамвая. И вскоре он уже трясся в челночке-вагончике, шустро бежавшим по рельсам в сторону Саркан-Даугавы, от которой до желанного проспекта Межа было рукой подать.

Подходя к Лерочкиному дому, Егор заставил себя собраться с мыслями и чётко представить, что и как он должен сказать в своё оправдание. Впрочем, готов был даже и к тому, что его прогонят прямо с порога, даже не выслушав и сделав тем самым навсегда несчастным человеком. Нестерпимо хотелось увидать свою маленькую дочку. Он уже по-отцовски нежно и трепетно любил её, в сущности, даже не зная. С особым наслаждением Егор пытался вообразить себе девчушку, какой она представлялась Тимоше: голубоглазенькой, пухленькой, весёленькой… И ему, взрослому человеку, нужно было как-то по особенному бережно воспринять этого маленького человечка с его, надо полагать, уже появившемся характером, со всеми детскими капризами и привычками. Да и есть ли что-нибудь более приятного на свете, чем слышать голосок своего ребёнка, ежеминутно жить всеми его маленькими радостями, огорчениями, шалостями! И с этой поры уже готовить благоприятную почву, чтобы со временем стать ему и советчиком, и учителем, и другом. Не сомневался Егор, что и Стёпка полюбит свою обретшуюся сестричку, когда узнает о её существовании. В них же в обоих течёт Непрядовская кровь…

Вот и он, знакомый дом под соснами — теперь уже не чужой, не отдалённый, а такой же свой, как в Укромовке. А как же иначе? Потому как живёт здесь прекрасная женщина, которая родила ему дочь и которая, может быть, всё ещё не устала ждать возвращения своего непутёвого морехода.

Безуспешно Егор старался сдержать охватившее его волнение. Тревожно и радостно стучало сердце, даже в коленках появилась мелкая дрожь, чего давно уже с ним не бывало. В руках Непрядов держал плюшевого медвежонка, которого ему удалось купить в подвернувшемся, как нельзя кстати, магазине детских игрушек. Негоже было к родной-то дочке прийти с пустыми руками. Ведь это был его первый отцовский подарок, без которого никак не обойтись.

Отворив дверь калитки, Непрядов пошёл по мощёной дорожке к дому. Хозяйским глазом успел заметить, что в глубине участка, под тенью сосен, появились детские качели, а рядом песочница, чего прежде здесь не было. «Ну, ясное дело, — подумал Егор. — Теперь же в доме появился ребёнок и, конечно же, всё здесь подчинено тому, чтобы создать малышке уют».

Непрядов поднялся на крыльцо. Входная дверь оказалась незапертой, и он смело шагнул в прихожую. Но сходу, едва не нос к носу, столкнулся с какой-то долговязой и тощей женщиной. Та от неожиданности ойкнула и отшатнулась.

— Извините, — сказал Егор, для приличия откозыряв. — Могу ли я видеть Валерию Ивановну?

— Нет, не можете, — оправившись от испуга, с сильным латышским акцентом сказала женщина. — Она здесь больше не живёт.

— Как не живёт? — не понял Непрядов.

— Да так. Не живёт и всё, — категорически отрезала долговязая. — Валерия продала нам этот дом, а сама, если не ошибаюсь, вместе с мужем уехала в Канаду.

— Какой ещё муж?! Какая Канада?! — не поверил Непрядов.

— Этого я тоже не знаю, — весьма нелюбезно ответили женщина. — Поскольку с мужем её лично не знакома и в Канаде тоже не бывала.

— Как же так? — совсем растерянно произнёс Егор.

— Да вот так, — со злорадством, будто мстя за свой испуг, отвечала долговязая. — Слишком долго плавал, капитан…

— Но при ней должна была находиться маленькая девочка, её дочка, — не зная даже зачем, напомнил Егор. — Вы видели её?

Это уж совсем вывело женщину из себя.

— Никакой девочки я не видела, — сказала она рассерженно. — Разбирайтесь в этом как-нибудь сами. Больше я ничего не знаю.

— Но ведь кто-то должен хоть что-нибудь знать? — настаивал Егор.

Долговязая молчала, скрестив руки на хилой груди и всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

— Тогда ещё раз извините за беспокойство, — сказал Егор и, повернувшись, понуро побрёл к выходу.

Когда он открывал дверь калитки, женщина окликнула его. Величаво возвышаясь на крыльце, она показала в сторону соседнего дома.

— Там живёт подруга вашей знакомой, — сказала, сменив гнев на милость. — Спросите Нонну Александровну. Может, она вам что-нибудь и скажет.