Ефим Курганов - Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт

А чары были такие, что и Пушкин и Мицкевич без памяти влюбились в Собаньскую, да так влюбились, что наш Александр Сергеевич посвятил ей свой шедевр «Что в имени тебе моем? Оно умрет как звук печальный…», а Мицкевич посвятил ей свои бессмертные «Крымские сонеты».

И повторяю: Пушкин и Мицкевич прекраснейшим образом были осведомлены, что имеют дело с дамой с весьма запятнанной репутацией, имеют дело с платным полицейским агентом. Они знали, что прелестная Каролина подослана к ним лично генералом Виттом, и все-таки продолжали сходить по ней с ума, искали встреч и жаждали близости.

Факт, конечно, исключительный и, пожалуй, труднообъяснимый, если вообще объяснимый!

В общем, сила страсти, которую способна была внушить Собаньская, была совершенно исключительной и даже небывалой для наших дней — это была истинная Клеопатра.

Сия Каролина (Лолина, как ее называли в здешних краях, впрочем, известна она была и как Лоли) убежала еще в году 1816-м от своего законного супруга, одесского негоцианта Иеронима Собаньского, весьма удачно промышляющего зерном (у него в Одессе свой торговый дом и широко известный хлебный магазин), и затем связала жизнь свою с Виттом, личностью совершенно омерзительной, грязной. Но вместе с тем он был чрезвычайно умен, широко образован и бесстрашен.

Да, Каролина была выдана за Собаньского почти девочкой, и был он ее старше на целых тридцать лет.

Узнав, что Собаньская оставила законного своего мужа (а развод она сумела получить только в 1825-м году, через девять лет после разъезда с Собаньским), наша Анна Сергеевна поначалу пришла в сильнейшее негодование, даже бешенство.

«При первой же встрече с этою негодницей я плюну ей в морду» — заявила княгиня Голицына при большом сборе гостей, стуча хлыстом, с коим никогда не расставалась, по столу. Угроза была серьезная и вполне, кстати, исполнимая.

Но когда на балу у таврического губернатора Анна Сергеевна увидела впервые Собаньскую, урожденную графиню Ржевусскую, то в такой мере была очарована ее необыкновенно привлекательною наружностию и присущим ей подлинно аристократическим, даже королевским блеском, что сама подошла к Каролине, обняла, поцеловала и воскликнула: «Боже, какая же вы душечка!»

С этого дня Каролина зачастила к нам в Кореиз, и это понятно: сумасбродная старуха буквально таяла перед нею.

А когда генерал Витт выгнал свою многолетнюю сожительницу и помощницу (Каролина была одним из самых опытных его агентов), то Анна Сергеевна Голицына приняла в ее судьбе необыкновенно горячее участие.

Перво-наперво, княгиня решила отомстить генералу Витту, и вот каким образом она это сделала. История прелюбопытная!

Анна Сергеевна распорядилась установить крест на одной из скал Верхней Ореанды, да так, чтобы он был виден из окон генеральского дома.

«Поставьте его на горе», — громогласно заявила княгиня, обращаясь к толпе вечно напуганных своих слуг. — «Пусть сей крест служит живым укором проклятому графу, обидевшему нашу Лолину, и напоминает ему, проклятому, о дне Страшного Суда».

Но установлением креста дело тут вовсе не ограничилось.

Княгиня Голицына открыто устраивала у себя в имении свидания Каролины с хорватом Чирковичем, адъютантом Витта, вскорости ставшим ее супругом, дослужившимся, не без содействия неутомимой княгини, до должности бессарабского губернатора.

Действительно, Анна Сергеевна, прибегнув к своим петербургским связям (и в частности, к содействию своего супруга), активно способствовала продвижению сего Чирковича по службе.

Когда же Каролина вынуждена была окончательно расстаться со своим Виттом, то она на какое-то время даже поселилась в Кореизе, под крылышком у княгини Голицыной.

Тут-то Анна Сергеевна и провела с Собаньскою не один долгий час — беседы между ними буквально не умолкали (велись они и наедине, и в присутствии нас, компаньонок).

Особливо Каролина обожала расспрашивать княгиню Голицыну о графине Жанне де Гаше де Круа, которая некогда, когда еще не перебралась в свой маленький домик, примостившийся у Аюдага (Медвежьей горы), жила в Кореизе, под гостеприимным кровом Анны Сергеевны.

А, кстати, домик сей графиня де Гаше получила в дар от своей благодетельницы Голицыной, выкупившей очаровательную избушку на курьих ножках у владельца имения Артек, польского графа Густава Олизара.

О графине де Гаше де Круа были у нас самые таинственные слухи, один другого удивительнее.