Юрий Иванов-Милюхин: Абреки Шамиля [СИ]

— Что слышал, батяка с мамукой еще в силе, — вскинулся в седле и средний брат. — Мамука первая скажет, что ты пошел на поводу у зла, а оно до добра не доводит.

Хорунжий скрипнул зубами, потерзал пальцами рукоятку нагайки. Затем молча сапанул воздух ноздрями и отъехал в сторону. К нему приблизился Николка:

— Панкратка, прав твой Захарка, хоть и променял нашу жизнь на занудное учение, — как можно спокойнее сказал он. — Абреки объявятся все равно, тогда захватить их сколь ни то и предложить сделать обмен. Я тоже думаю, что надо подождать, а там дело само повернет куда следует.

Панкрат кинул на друга раскаленный взгляд, затем обжег таким же огнем Захарку. Он помнил до мельчайших подробностей, как братья в каждый свой приезд на побывку вымаливали у него с отцом возможность послужить на кордоне…

Прошло два года, оба студента снова приехали в отпуск. И снова лето незаметно перевалило на вторую свою половину. В предверии зимы засуетились банды абреков. По Кизлярско — Моздокской линии объявили о предстоящем наступлении русских войск. Но поход полков только частично был связан с набегами разбойников, задача ратникам ставилась более сложная. По станице загарцевали на орловских рысаках щеголеватые столичные офицеры, они были расквартированы по куреням и занимали на подворьях саманные флигеля. Кого–то пускали и в комнаты, но редко какая казачка долго выдерживала запах вонючего табака, москальского одеколона и начищенных ваксой хромовых сапог. От атамана Кавказского войска Даргану пришла цедулка, в которой предписывалось, чтобы он собрал из станичников сотню и приготовился через Большую Чечню к походу на Турцию. Вместе с русскими полками нужно было перевалить через Гребень, пополнить отряд гребенскими и сунженскими казаками, недавно влившимися в состав Кавказского войска, и через крепость Грозную, через грузинский Крестовый перевал, приблизиться к границе с Турцией.

— А дальше дело само покажет, — прочитав цедулку, задумчиво поцарапал щеку ногтями сотник. — Одного не пойму, на кого перекладывать немирных чеченов с дагестанцами, на малолеток или на русских солдат? Что одних, что других сначала надо обучить ведению боевых действий в тылу врага, а потом уж оставлять их на постах и заставах.

— Абреки Шамиля могут запросто ударить нам в спину, — обронил Панкрат, продолжая собираться для несения службы на кордоне. За это время у него успел родиться второй сын Павел, агукавший в зыбке в отведенной его семье комнате. Мальчика снова назвали царским именем с намеком на то, чтобы когда вырос, сумел его оправдать, — Я уж докладывал москальскому полковнику, что необходимо создать заградительные отряды и разместить их на нашей стороне для прикрытия населенных пунктов.

— А он тебе ответствовал, что казаки обязаны оберегать себя сами, так? — повернулся к нему отец. — Это мы уже слышали лет триста назад.

— Батяка, возьми меня с собой в поход, — вдруг снова попросился Захар. — А то я так и не научусь владеть шашкой.

— Тебе в дорогу пора собираться, чтобы ученье продолжать, — ловя на себе беспокойный взгляд Софьюшки, отмахнулся было Дарган. — Да и поздно уже джигитовкой заниматься, двадцать один год стукнуло.

— Я бы тоже хотел сходить в дальний поход, — вслед за средним братом спокойно заявил и младший Петрашка. — Что мы, разве не терские казаки?

— Что это с вами случилось? — забегал глазами по парням сотник, перекинул взгляд на старшего сына. — Панкрат, не ты опять их подначиваешь?

— Разбаловались они в отпусках, вот что, насмотрелись на военные действия и самим захотелось характер показать, — решился высказаться тот. — Пора отправлять по университетам, ишо возни с ними не хватало. Пусть лучше в науках себя проявляют.

— Здесь свежий воздух, привычное с детства питание, вот силушка–то и взыграла, — снимая для каймака пенки с топленого молока, объяснила поведение сыновей Софьшка. Обращаясь к мужу, добавила. — Ты как хочешь, а я против.

— В походе вам делать нечего, — сказал как отрубил Дарган. — Набивайте саквы припасами, будем собирать вас в путь–дорогу.

— Тогда пусть Панкратка возьмет нас в ночной дозор, — пристал как банный лист Петрашка.

— А это уже у него спрашивайте, хотя и на кордоне неспокойно.

— Там спокойствия никогда не было, — передвигая горшки, вздохнула Софьюшка.

— Вот видите, вся семья против вашего участия в стычках, — развел руками Панкрат.

Какое–то время каждый занимался своими делами, потом Захар прошел на середину комнаты и упрямо произнес: