Святослав Воеводин - Горислава. Невенчанная жена

Зайчик перескочил со стены на потолок, заметался там, чертя непонятные письмена, потом вернулся обратно, нетерпеливо прыгая: Ну где же ты? Почему до сих пор не встала, лежебока? Выходи скорее, тут кое-кто по тебе соскучился.

Свирид был на полтора года младше Рогнеды и безнадежно влюбился в нее еще в раннем детстве, когда ее часто возили к брату Радимичу, чей детинец возвышался на обрывистом берегу реки Сож. Приехала она сюда и этой осенью, ибо отец, не дождавшийся сватов из Киева и Новгорода, прогнал ее с глаз долой, выражая тем самым свое недовольство. Но разве Рогнеда была виновата, что князья не спешат с дарами и предложениями руки и сердца? Они ее никогда не видели, и она их тоже. Вот и хорошо. Не приедут, так и не нужно будет выходить замуж и расставаться с девичьей свободой. Рогнеда не хотела становиться женой незнакомого ей мужа, не хотела уезжать на чужбину, не хотела рожать детей. Ни разу ни от кого не слышала она, что это приятно и радостно. Все говорили о невыносимой боли и страшных муках. А до того как понести и родить, девушкам приходится перетерпеть еще одну боль – от мужа. Рогнеде даже думать об этом было противно.

С тех пор как она примерно поняла, как это происходит, взрослые мужчины стали вызывать у нее почти непреодолимое отвращение и страх. Свиридка – тот был еще мал, чист и по-мальчишески невинен. Он был способен лишь смотреть на Рогнеду восторженными щенячьими глазами и таскаться за ней хвостиком, либо говорить намеками, что когда вырастет, то женится на самой прекрасной девице в мире.

Ей вовсе не хотелось, чтобы он взрослел. Пока Свирид оставался отроком, с ним можно было гулять и говорить о чем угодно, не опасаясь подвоха. В раннем детстве их даже вместе мыли в бане и спали они в одной опочивальне, хоть и на разных кроватях. Рогнеда помнила, как удивляла ее та маленькая висюлька, которая болталась у Свирида, наполняя девичью душу стыдным любопытством и почти непреодолимым желанием потрогать то, чужое, чтобы сравнить с тем, что было у нее. Ему хотелось того же самого, потому что он то и дело высовывался из-за няньки, чтобы поглазеть на Рогнеду. Было ему тогда лет пять или шесть от роду, и теперь он не позволил бы себе подобного бесстыдства. Она ведь не просто старше была, но и двоюродной тетушкой ему приходилась. Смех да и только!

– Я тетка, тетка, тетка я, – тихонько пропела Рогнеда, кружась по комнате в длинной, до полу, ночной рубашке.

Приплясывая, она держалась там, где ее нельзя было увидеть с крыши, откуда Свирид пускал своих зайчиков. Лишь сделав все свои утренние дела, умывшись и заплетя косу, Рогнеда выглянула в окно. Была она одета в простое льняное платье, такой же белый передник с красным шитьем и безрукавку, отороченную по краям куньим мехом. Голову покрывал венчик с лентами, на ногах красовались ладные черевички из такой мягкой кожи, что казалось, будто в постолах ходишь.

– Долго ты еще будешь светить? – строго спросила Рогнеда у Свирида, оседлавшего конек кровли напротив.

– А ты долго еще будешь спать? – спросил он в ответ, не переставая водить зеркалом, чтобы посветить ей в глаза.

Но солнце стояло уже высоко, и отсветы в почивальню не попадали.

– Я давно не сплю.

– Почему же не выглядываешь? Я свечу, свечу…

– Это тебе просто, – сказала Рогнеда наставительно. – Натянул портки, нос утер – и побежал на двор. Нам, женщинам, подолгу собираться приходится.

– Какая же ты женщина, – засмеялся Свирид. – Совсем девка еще.

– Будешь грубить, уши надеру, – предупредила она.

– Ну девица, – поправился он, хотя не из страха, а просто чтобы сделать Рогнеде приятное.

Она оценила и улыбнулась.

– Завтракал уже, Свиридка?

– Я пряников набрал полные карманы, – похвалился он. – И кринку молока из погреба стащил. Айда в лес завтракать! А то с тетками за стол сядешь, до обеда не встанешь. Последний день лета, жалко упускать.

В доме Радимича нравы были не такие строгие, как в княжеском тереме. Рогнеда и Свирид часто убегали в лес без спросу, прихватив туески для клюквы и брусники, что в обилии росли вдоль болот. Порой за ними увязывалась детвора, а потом перестала, боязливо косясь издали. Рогнеда догадывалась, что это Свирид отвадил их, но не возражала. Ей и самой больше нравилось гулять с ним вдвоем. Его влюбленность приятно волновала ее, напоминала о собственных юности и красоте.

Никому не сказав, куда она собралась, Рогнеда спустилась во двор, где Свирид уже дожидался ее с холщовой сумкой через плечо.