Святослав Воеводин - Горислава. Невенчанная жена

Они умолкли, чувствуя, как в душах постепенно поднимается неприятие мыслей, речей и поведения другого. Ярополку некстати вспомнилось, как младшие братья зазвали его на крепостную стену и попытались столкнуть оттуда. Перед мысленным взором Владимира возникла живая картинка, на которой Ярополк колотит его за сломанную фигурку ратника.

– Где же жены твои? – спросил Владимир кисло. – Разве не придут поздороваться?

– К обеду готовятся, – пояснил брат. – За столом увидитесь. Вовремя ты приехал, Владимир. Завтра мог бы не застать их.

– Что так? Уезжают куда?

– Ирина в монастырь наладилась, а Гертруда – домой, к отцу хворому.

– Так ты теперь бобылем поживешь? – Владимир подмигнул.

– А я, пожалуй, тоже дома сидеть не стану, – неожиданно для себя решил Ярополк. – Поеду свататься.

– Как свататься? Я не ослышался? – Владимир хлопнул в ладоши и захохотал, встряхнув светлыми волосами. – Да тебе, братец, только позавидовать можно. Будешь как петух в курятнике. Кого хочу, того топчу, ха-ха! А как же кресты и четки? Не мешают?

– Мне новая жена не для блуда нужна. Детей хочу. Сыновей для наследства, дочек на выданье. С нынешними не сладилось. Не я их выбирал. Отцовская была воля. Одну подсунул, другую навязал.

– Меня Бог миловал, – сказал Владимир, расправляя волосы пальцами, растопыренными, как зубья гребня. – Но, знаешь, я ведь тоже свататься еду. Ну а кто дальше? – Он снова подмигнул. – Мой путь в Полоцк лежит. А ты куда собрался?

Лицо Ярополка вытянулось, сделавшись почти таким же худым, как у брата.

– Не может того быть, – сказал он раздраженно.

– Почему же не может, когда так оно и есть. А-а, понимаю! Ты, что ли, тоже на Рогнеду глаз положил?

– Я ее не видел пока. Но полочане сказывали, что очень уж хороша собой.

– И мне сказывали, – пробормотал Владимир. – Рогволод, видно, решил побольше женихов собрать, чтобы с выбором не оплошать. Хитер, старый лис!

Ярополк его не слушал, думая о своем. Подняв каштановые глаза на брата, он сказал:

– Выходит, невеста будет между нами выбирать?

– Ну, выбор известен. Я моложе и краше, а ты женатый.

Произнеся эти слова, Владимир настороженно следил за братом, нервно расхаживающим по комнате. Пламенные языки свечей клонились и вздрагивали, пуская струйки пахучего дыма. Ярополк открыл дверь и крикнул:

– Эй! Кто-нибудь!

– Постой, постой, – забормотал вскочивший с места Владимир и начавший оттеснять его грудью. – Ты, что ли, в Полоцк собрался? Не надо тебе туда, другую жену ищи. Рогнеда моя будет.

– Почему это твоя? – запальчиво, как в детстве, спросил Ярополк.

В дверь постучали:

– Звал, батюшка?

– Поди прочь! – заорал Владимир. – Никого князь не звал.

Ярополк оттолкнул его с такой силой, что он прошелся по комнате пятками назад и с размаху сел на стул, с которого только что поднялся. Светлые глаза Владимира побелели, нос сделался таким узким, словно ноздри его слиплись от мороза. Весь бледный как смерть, он выхватил из ножен меч. Не колеблясь, Ярополк пошел на него, раздирая одежду на груди.

– Давай, братка! Коли, режь! Давно пора. Ведь только того и хочешь!

Дверь распахнулась, впуская теснящих друг друга гридней, не знающих, куда и как направлять острия своих копий. При виде их Владимир забросил меч в ножны и вскричал:

– Вот, значит, каково твое гостеприимство? Убить меня задумал?

Копья нерешительно закачались, пара наконечников уставилась в пол.

– Уходите, – махнул рукой Ярополк. – Без вас разберемся.

Не скрывая облегчения, гридни попятились и закрыли за собой дверь. Владимир встал и заставил себя улыбнуться прыгающими губами:

– Теперь назло тебе женюсь на Рогнеде. Тебе она не достанется. Моею будет.

– Поглядим еще, – выговорил Ярополк, все еще не усмирив дыхания, заставляющего вздыматься грудь. – Ей выбирать, она и решит.

Владимир пронзил его ненавидящим взглядом, выскочил из комнаты и затопал по деревянной лестнице, крича на ходу, чтобы ему подали коня. Ярополк повернулся к иконостасу и принялся, быстро крестясь, шептать слова вины и прощения. Это не помогло, поэтому продлилось недолго. На середине молитвы Ярополк тоже выбежал на лестницу и отправился отдавать распоряжения о сборах в путь-дорогу. Выехать он намеревался сегодня же в ночь.

Заметив солнечного зайчика, беспорядочно прыгающего по стене светлицы, Рогнеда улыбнулась. Причин для радости было сразу несколько. Перво-наперво это означало, что среди осенних туч проглянуло солнышко. Во-вторых, зайчик не сам по себе взялся, а его пускал Свирид зеркальцем, которое он стянул у сестры, все еще не утратившей надежду отыскать драгоценную пропажу. В-третьих, Рогнеда была молода и в ее душе постоянно вырабатывался избыток счастья, требовавший выхода. Правда, бывали и времена беспричинной тоски, когда весь мир окрашивался в черный цвет, а сердце разрывалось от жалости к самой себе, но счастливой Рогнеда была гораздо чаще.