Анжело Рипеллино - Магическая Прага

“Сыпучая природа пражской истории, – скажет Рипеллино, – сотканная из крахов, подавлений и обвалов”. А все остальное – для краеведческих зануд.

Никого Рипеллино обмануть не старается. Он честно предупреждает: “Искателям безоблачного счастья незачем сюда ехать. Прага вцепляется намертво, воспламеняя хитрым взором, прельщая неосмотрительных путников, очутившихся в кольце ее стен”.

Надо сказать, что то ли под воздействием прочитанного о самих себе, то ли по велению высших сил, но и сами чехи наконец-то признали, что визионерство и чудачество их прославленной истории имеет, должно быть, какие-то рациональные корни. Задумавшись над “парадоксальностью” своего национального характера, многие стали вопрошать, не похожа ли Прага на древние Дельфы с их горными расселинами и дурманящими испарениями? В самые что ни на есть наши дни министерство здравоохранения решило бороться со “странностями” добавлением в ежедневный рацион фтора, и теперь в каждом супермаркете вы найдете фторированные соль, крупы, соду и другие продукты. Глядишь, за поколение-другое чехи подкорректируют состав своих микроэлементов, и будущему Рипеллино писать будет уже не о чем.

Перебирая и раскладывая, развешивая перед собою пражские картинки, Анджело Мария Рипеллино в начале 1970-х разговаривал с нею, как с разлученной любовью: “Забавно, дорогой мой город, чем больше тебя хотят русифицировать, тем больше ты пахнешь плесенью Габсбургов”. Кто хочет русифицировать? Да ведь это о 1968 г. сказано, о так называемой “нормализации”, то есть завинчивании всех свобод и “разговорчиков”.

“Я хотел бы провести там свою старость”. Не вышло.

Так было или нет все то, о чем пишет в “Магической Праге” разлученный с нею итальянский поэт? Сколько предшественников его божилось, что пражское волшебство – чистая правда. Да и стоит ли отвергать (полу)тысячелетнюю сказку? Рипеллино не дает забыть, что на лбу у Голема было выведено слово: “Emet”, то есть Истина. А сотрешь первую букву и получишь: “Met”. Смерть.

И поныне, каждое утро, в пять, Франц Кафка, в котелке, одетый в черное, возвращается домой, на Целетну улицу (Цельтнергассе). И сегодня, каждую ночь, Ярослав Гашек в каком-то кабачке вещает собутыльникам о вреде радикализма и о том, что здорового прогресса можно достичь только в рамках закона [1] В 1911 г. Ярослав Гашек основал пародийную Партию умеренного прогресса в рамках закона и от нее баллотировался в австрийский парламент под лозунгом “Если вы выберете нашего кандидата, мы вас защитим от землетрясения в Мексике”. Партия, придуманная в пражском кабаке за бокалом пива, была допущена к имперским парламентским выборам и набрала 19 голосов. – Прим. ред. .

Прага и поныне живет под знаком этих двух писателей, которым лучше других удалось изобразить ее неисцелимую обреченность, а значит, ее неблагополучие, хандру, лукавство и изворотливость, ее притворство и висельный юмор.

И поныне, каждое утро, в пять, Витезслав Незвал, возвращаясь после обхода душных пивных [2] Витезслав Незвал . Из моей жизни; Jiři Svoboda. Přítel Vítezslav Nezval. Praha, 1966, s. 203. – Здесь и далее сноски на чешские источники приводятся по чешскому изданию Angelo Maria Ripellino “Magická Praha”, 2009. Перевод с итальянского: Alena Hartmanová, Bohumír Klípa. в свою мансарду в квартале Троя, ожидает парома через Влтаву. И сегодня, каждое утро, в пять, выезжают из конюшен Смихова на своих повозках, запряженных тяжеловозами, торговцы пивом. Каждое утро, в пять, в галерее трифория [3] Трифорий – внутренняя галерея собора Святого Вита с портретными бюстами членов королевской семьи и других выдающихся личностей. Бюсты созданы парлежовской мастерской в 1374–1385 гг. – Прим. ред. собора Святого Вита пробуждаются готические бюсты монархов, архитекторов и архиепископов. И поныне два прихрамывающих солдата, вооруженные винтовками с примкнутыми штыками, ведут Йозефа Швейка вниз от Градчан через Карлов мост к Старому городу. И сегодня два лоснящихся и одутловатых господина, два манекена из паноптикума, два робота в сюртуках и цилиндрах сопровождают Йозефа К. по освещенному луной мосту в обратном направлении, к Страговским каменоломням, на казнь [4] Франц Кафка. Процесс. Здесь и далее пер. с нем. Р. Райт-Ковалевой. Цит. по: Франц Кафка / Соч. в 3 т. Т. 2. М.: Худож. лит.; Харьков: Фолио, 1995, с. 288–292. – Прим. пер. .

И поныне “Огонь” Арчимбольдо [5] Арчимбольдо, Джузеппе (1527–1593) – итальянский живописец, декоратор, представитель маньеризма. В его творчестве усматривают предвосхищение сюрреализма. Полотно “Огонь” – зловещее одушевление стихии (и драмы) Огня. Упоминание автором полотна “Огонь” связано с частыми пожарами в Праге, от которых особенно страдали постройки еврейского гетто. – Прим. ред. , с пламенеющими кудрями, устремляется из Пражского Града вниз и поджигает деревянные, покосившиеся лачуги гетто, шведы Кёнигсмарка [6] Ханс Кристоф фон Кёнигсмарк (1600–1663) – шведский полководец, принимавший участие в осаде Праги во время Тридцатилетней войны (1618–1648). – Прим. ред. тащат пушки по Малой Стране, Сталин грозно моргает с громадного постамента [7] Памятник Сталину (“Народ Чехословакии – своему освободителю”) установлен в 1955 г. в честь 10-й годовщины освобождения Праги Советской армией. Автор – скульптор Отакар Швец. За фигурой Сталина были изображены представители народа: рабочие, крестьяне, военные. Располагался на Летенской смотровой площадке в пражском районе Голешовице и был крупнейшей скульптурной группой в Европе (вес 14 000 т, длина 22 м, ширина 12 м, высота 15 м). Демонтирован (взорван) в 1962 г. в связи с разоблачением культа личности И. В. Сталина. – Прим. ред. , солдаты маршируют по стране в постоянных маневрах, как после поражения в битве на Белой горе [8] Победа войск Габсбургов и их союзников над чешскими войсками в 1620 г. в битве на Белой горе привела к потере чешскими землями политической самостоятельности – они стали наследственными владениями Габсбургов. К минимуму были сведены права сословных сеймов. Начались феодально-католическая реакция, религиозные преследования, конфискация земельных владений чешского дворянства и городов, передача земли иностранцам (преимущественно немцам). – Прим. ред. . Прага всегда была “городом авантюристов”, читаем мы в одном из диалогов Милоша Мартена [9] Милош Мартен, настоящее имя Милош Себеста (1883–1917) – чешский литературный критик, писатель, эссеист, переводчик. – Прим. ред. , “вековым гнездом авантюристов, без жалости и обязательств. Они слетались сюда стаями с четырех концов света ради наживы, удовольствий и власти”, и “каждый будто отрывал и пожирал кусок живой плоти этой бедной земли, отдававшей себя без остатка, не получая ничего взамен” [10] Пер. с чеш. К. Тименчик. См. Miloš Marten . Nad mèstem (1917). Praha, 1924, s. 24. – Прим. пер. .