Сигрид Унсет - Сага о Вигдис и Вига-Льоте. Серебряный молот. Тигры моря - Введение в викингологию

— Не надо! — сказала она. — Люди смотрят на нас!

— Теперь я твой жених, — сказал Финн, — и я имею право прикасаться к тебе.

— Ты и так прикасался, — ответила она.

— Я не знал, что ты можешь быть такой упрямой! — сказал он. — Но со временем я привыкну к этому…

— Не сердись, — печально произнесла она, — я вела себя так только потому, что люблю тебя и не допускаю даже мысли о расставании.

— Я и не думал сердиться на тебя, — ответил он, улыбаясь. — Мы уладим это дело.

Финн и Эльвир стояли и смотрели, как они уезжают со двора, Блотульф и сидящая впереди него на коне Ингерид.

Повернувшись к Эльвиру, Финн сказал:

— Спасибо за твой совет!

— Если хоть кто-нибудь узнает, что я причастен к этому, — сказал Эльвир, — я постараюсь сделать так, чтобы тебе пришлось кое в чем раскаяться.

— Страх один, как быстро она родила! — покачав головой, сказала Гюда из Гьеврана. — Я вышла из дома среди ночи, я так торопилась, но все-таки опоздала!

Она сидела в поварне в Эгга и болтала с Торой.

— Да, — сказала Тора, — все обошлось. Наверное, ей помогло то, что Эльвир был рядом.

Вошло несколько женщин; все заговорили о родах, и Эльвир, который тоже был на поварне, отправился в дом.

Там теперь было пусто. Он огляделся по сторонам: щиты и оружие на стенах, закопченный потолок, высокое резное сидение. В этом старинном зале Сигрид родила ему двух сыновей, разница между ними была чуть больше года. Он был рад тому, что присутствовал при родах, был горд за нее.

Теперь у него два сына. И однажды кто-нибудь из них сядет на его резное сидение. Этот прочный, высокий стул стоял, по старинному обычаю, у короткой стены зала, сын наследовал его от отца; поколение за поколением, все восседали на этом месте. Ему самому было восемнадцать зим, когда он стал перед почетным сидением и поклялся совершить великие подвиги, прежде, чем взойти на него.

Это были заносчивые юношеские клятвы умереть смертью героя, отправиться в дальние странствия, биться в сражениях. И он сдержал свои обещания; он уехал в чужие страны и сражался там до тех пор, пока ему не приелась борьба и подвиги. Потом он вернулся в свою усадьбу, где у него появилась новая цель: улучшить законы.

Теперь же, стоя в этом старинном зале, он впервые почувствовал привязанность к своей усадьбе, к дому и к земле. Раньше право владения было для него чем-то бесспорным, и он не сомневался в том, что ему надо жениться и иметь сыновей. Но только теперь он почувствовал, что обрел свое место в цепочке поколений; ему отводилось в этой цепочке лишь короткое время, и он должен был использовать его для продления рода.

Он сидел на своем почетном сидении, подперев рукой подбородок, когда вошел Турир.

— Я искал тебя, — сказал он, усаживаясь рядом. — Я слышал, что ты назвал мальчика в честь моего отца. Я пришел поблагодарить тебя за это.

— Ты можешь поблагодарить за это и себя, — сказал Эльвир. — Если я и назвал его в честь твоего отца, то это потому, что ты сам назван в честь него.

— Так захотела Сигрид?

— Так захотели мы оба, — ответил Эльвир. — Хочешь взглянуть на мальчика?

— Сигрид уже проснулась?

— Скорее всего, ведь уже время завтракать.

Сигрид кормила ребенка грудью, когда вошел Турир. На всякий случай они договорились с кормилицей, но Сигрид решила сначала попробовать сама.

Турир в нерешительности остановился в дверях, и когда она кивнула, что он может войти, подошел и сел на табурет рядом с ее постелью.

Мальчик уже устал сосать и отпустил грудь, и Турир сидел и смотрел на него, пока Сигрид приводила себя в порядок. Потом она взяла мальчика и протянула его Туриру.

— Познакомься со своим тезкой, — сказала она и сделал знак служанкам, чтобы те ушли.

Туриру было трудно отказать ей: он взял мальчика и подержал его, хотя ему и казалось, что руки его такие неловкие, будто сделаны из дерева.

— Смотри не на меня! — засмеялась Сигрид. — Смотри на мальчика! Разве ты не видишь, что он похож на тебя?

И Турир невольно бросил взгляд на маленькое личико.

Внезапно у него перехватило дыханье, и он тут же вернул ребенка матери. Он с такой силой сжал кулаки, что Сигрид увидела, как напряглись под одеждой мускулы его рук.

— Ты думаешь, я не понимаю, чего ты хочешь? Единственное, чего ты желаешь, так это чтобы я забрал домой сына!

— Ты ошибаешься, если думаешь, что именно по этой причине мы назвали мальчика твоим именем.

Турир вдруг почувствовал усталость.