Владимир Малёванный - Отшельник

– Мне Бог помогает.

– Как это?

Всё, что Алексей узнал от бабушки Марии и от матери об Иисусе Христе он поведал своему новому другу. Филипп слушал с открытым ртом, он вырос в семье атеистов и с жадностью поглощал информацию, о Спасителе понимая, что сила духа у его нового товарища была дарована ему откуда-то извне. В обеденный перерыв на клочке бумаги из-под пачки соли карандашом Алексей написал молитву «Отче Наш» и отдал Филиппу, тот заучил её наизусть и стал молиться. Ребят объединила вера в Бога, и дальнейшее их пребывание на зоне протекало под защитой Творца. Парни старались добросовестно с молитвой выполнять свои обязанности, и остальные их словно перестали замечать. Заключенные с соседних нар обратили внимание, что друзья вели себя спокойно и уверенно, и примкнули к их молитвенному кругу. Теперь все свободное время единомышленники проводили в беседе о Боге и молитве. Алёша многое понял, осознал и переоценил. Дни, недели, месяцы сменяли друг друга, вплетаясь в годы, так незаметно срок его подошел к концу. Алексей прекрасно понимал, что в прежнюю компанию ему дороги нет. Из жизненного опыта он вывел свою аксиому – «что такое хорошо, а что такое плохо»…

И вот за его спиной конвоир затворил ворота – он свободен!

Теперь Лёша твердо знал – дальнейшей его жизни без Бога быть не может …

II

Ласковое весеннее солнышко приятно согревало исхудавшее тело молодого человека, весело шагающего вдоль отсыпанной гравием дороги. – Вот она какая – свобода! Казалось бы, и воздух тот же, но нет, воздух все же другой – он пьянящий и ласковый, не тот, что в лагере – мрачный и колючий, – рассуждал Алексей. По обеим сторонам дороги приветливо шумел березовый лес. На дорожном указателе, «проплывающем» мимо, было написано «Горловка, 15 км». Возможно, при других обстоятельствах это считалось бы немалым расстоянием для пешехода, но не в нашем случае. Не успел Алексей вдоволь насладиться просторами матушки России, как дорога закончилась, и он вошел в здание железнодорожного вокзала. Достав из бокового кармана спецовки справку об освобождении и деньги, выданные ему на дорогу, купил билет. Мимо то и дело сновали пассажиры, все они были одеты в яркую гражданскую одежду, это сильно «резало» глаз бывшему арестанту, привыкшему к тёмным пейзажам на зоне. Его же из толпы выделяла стрижка и спецодежда, поэтому некоторые граждане сторонились его и смотрели искоса. Взяв билет и сдачу, он прошел в буфет, там купил буханку хлеба (на большее денег не хватило). Что ж, для полуторасуточного пропитания в поезде не так уж и плохо. Откусив пару раз от горбушки, Лёшка понял, что ему совсем не хочется есть, хоть с утра ничего во рту не было, свобода пьянила. На душе было тревожно. Все происходящее вокруг словно его не касалось, еще не верилось, что он на воле. Положив хлеб в дорожный мешок, парень вышел на перрон, голос из репродуктора объявил о прибытии его поезда…

И вот наконец-то долгожданная встреча, которую он много раз прокручивал в своем воображении. Лёша даже чувствовал мамин запах, представлял её лицо и то, как он будет её целовать. И вот она! Но нет, скорее это не она, а немного помолодевшая бабушка Маша. Да, время скидок не делает…

Конечно же, это мама! Но как она изменилась: седые волосы, натруженные с прожилками ладони, проваленные щеки, отёкшие веки. А вот взгляд, словно из глубины души остался прежний. Он-то и растопил сердце бывшего заключённого, огрубевшее за время пребывания в местах, где зло в почёте, а правда нипочём. Лёша обнял мать и зарыдал. – Прости, – сквозь слёзы прошептал он, – прости, если можешь…

– Бог простит, Он милосерд, – поглаживая коротко остриженную с небольшими залысинами голову сына, Полина с трудом сдерживала эмоции. Немного успокоившись, Алексей поднял взгляд и увидел сияющее лицо прекрасной девушки.

– Настенька, сестричка! Неужто это ты? Да ты настоящая невеста, – брат и сестра обнялись.

– Ну, пора отметить это событие, – мать, надев фартук, пошла в кухню.

Экспромтом накрыли праздничный стол: жареная картошка, квашеная капуста, черный хлеб и даже вишневое варенье к чаю.

– Дети, давайте помолимся перед трапезой.

Лёша, осенив себя крестным знамением, затянул «Отче наш»…

За обедом обменивались новостями, у всех было хорошее настроение.

– Мам, а как бабушка Маша? Пишет?

Улыбка мгновенно слетела с лица Полины. Немного помолчав, она сказала: «Бабушки уже год, как нет. Похоронили в деревне рядом с её отцом – она так хотела».