А. Ковшарь - Отшельник высокогорных галечников

Какими только именами не наделены птицы! Здесь и солидные полновесные «мужские» имена — бородач, бургомистр, вяхирь, глухарь, фрегат, осоед, змееяд — и менее почтительные, вроде глупыш, дутыш, ходулочник, перевозчик, топорик, старик, щеголь, галстучник, белобровик, чернозобик, краснозобик, желтозобик, волчок, бегунок. И наконец, совсем уж легковесные, «женские» — белоножка, белоглазка, юла, плясунья, бормотушка, завирушка, пискулька, сплюшка, красавка, касатка, вертишейка, горихвостка, трясогузка и даже фифи. Многие пернатые получили название по форме клюва: широконоска, сухонос, дубонос, шилоклювка...

Но даже среди такого разнообразия птичьих имен слово СЕРПОКЛЮВ выделяется. Что за необычное сочетание — серп и клюв? Однако стоит увидеть саму птицу — и вопрос отпадает — удивительно подходит это имя к обладателю красного, серповидно изогнутого клюва. Птица красива и элегантна: стройная, тонконогая, с плотно прилегающим к телу пером, типично куличиного сложения, светло-серая сверху и ярко-белая снизу.

Обитает она в Гималаях, в Южном Тибете, по водоразделам таких крупных азиатских рек, как Меконг, Янцзы и Хуанхэ, в восточном Нань-Шане (Китай), а в пределах нашей страны — в Тянь-Шане и Памиро-Алае. Но далеко не на всех хребтах этих горных систем живет серпоклюв. В Западном Тянь-Шане его нет совсем, а в Северном и Центральном он встречается только в отдельных местах: в Заилийском, Киргизском, Кунгей- и Терскей-Алатау, в бассейне Текеса, по верхнему Нарыну. Повсюду эта птица редка, а в ряде мест ее уже несколько лет не видели.

Примером может служить Казахстан. Здесь серпоклюв гнездился лет двадцать-тридцать назад и только в нескольких местах. В Заилийском Алатау, близ Алма-Аты, до 1957 года гнездились одна или две пары. В долине реки Кокжар (хребет Терскей-Алатау), на протяжении восьми километров галечникового русла реки, обитало не более пяти пар. Жили серпоклювы на речке Баянкол (приток реки Текес, Центральный Тянь-Шань) и на реке Каркара (приток реки Чарын). В 1964 году две пары этих птиц вдруг загнездились в дельте реки Тентек близ озера Сасыкколь — уже на равнине, далеко от гор. Но на следующий год они исчезли и больше там не появлялись.

К 1977 году орнитологи не могли твердо ответить на вопрос: гнездится ли на территории Казахстана хотя бы одна пара серпоклювов? Не случайно эта птица значится в Красной книге СССР и Красной книге Казахской ССР.

Вот почему, попав впервые в высокогорье Заилийского Алатау, я с надеждой всматривался в широкую галечниковую дельту одной из речек, впадающих в красивое высокогорное озеро. Но коллеги-орнитологи объяснили мне, что серпоклюва здесь нет. Раньше жила пара, но в 1957 году кто-то убил одну из птиц, и с тех пор, вот уже десять лет, серпоклювы здесь не встречаются.

Следующее десятилетие мне суждено было прожить в этих местах. Ежегодно с апреля по сентябрь мы в нашем стационаре у озера изучали жизнь горных птиц. Работали в основном в еловых лесах, на субальпийских лугах, в зарослях арчи и в скалах, но нередко бывали и на галечнике, чтобы понаблюдать там трясогузок да оляпок. И каждый раз где-то в глубине сознания теплилась искорка надежды: а вдруг в этот раз я увижу серпоклюва? Но тщетно. Никаких признаков его присутствия за все эти годы обнаружить не удалось. Казалось, серпоклюв навсегда покинул столь подходящие для него места.

Но как-то погожим июльским утром 1977 года мы с группой студентов и гостившими у нас орнитологами из Киева направились к перевалу понаблюдать высокогорных вьюрков. Путь пролегал по галечнику. Вдруг ребята, шедшие в стороне, стали усиленно подавать нам какие-то знаки. Они увидели кулика, очень похожего на серпоклюва. Сразу были забыты и перевал и вьюрки. Мы повернули назад и, рассыпавшись в цепь, стали «прочесывать» галечник.

Высокогорный галечник — единственное место обитания серпоклюва.

И вот, наконец, я вижу серпоклюва! Каким огромным он кажется мне после перевозчиков и чернышей, которые изредка попадаются здесь в это время. Вытянув вперед слегка изогнутую тонкую длинную шею, держа горизонтально свой красный клюв-серп, он, плавно взмахивая широкими закругленными крыльями, кружит над нами. Как завороженный, слежу за его полетом, и только минуту спустя вдруг слышу почти непрерывный звонкий крик, который издает птица. Она явно возмущена. Она не просто летает, а протестует: то пикирует на возмутителей спокойствия, то взмывает вверх. Значит, она не одна? Значит, где-то тут ее малыши? Прочь отсюда — и как можно быстрее. С трудом увожу с галечника ребят, схватившихся уже за фотоаппараты и начавших поиски птенцов.