Василий Седугин - Князь Рюрик

— Гастинг ходил на Францию, но не совсем удачно. Когда я прибыл в Скандинавию, он собирал новые силы, чтобы вторично потягаться с королём Карлом Лысым. Ну и, разумеется, как всегда бывает, когда сколачиваешь ватагу, очень нуждался в средствах, и наши подарки ему пришлись весьма кстати. Принял он меня очень хорошо, расспросил про наши края, Биармию. Удивлялся моим рассказам о необъятности страны, её богатствах. Тебя тоже помнит, считает побратимом. Твёрдо обещал поговорить с викингами, чтобы они прекратили свои набеги на наши земли. Уверен, слово он сдержит.

— Значит, северные земли у нас теперь в безопасности [16] По сведениям русских летописей, со времён Рюрика не было ни одного нападения норманнов на Русь. , — промолвил Рюрик и вдруг спохватился: — А как же я про самое главное-то тебе не рассказал! Пойдём, пойдём со мной в светлицу к Эфанде! Она такой подарок преподнесла!

Олег уже догадался: когда он отправлялся в Скандинавию, сестра была беременной. Вот только кого она родила: девочку или мальчика? Для Рюрика было крайне важно получить наследника. А раз он такой весёлый и взбудораженный, то наверняка появился сын!

Так оно и было. В кровати, обложенная пуховыми подушками, лежала Эфанда. Лицо её сияло от счастья. Рядом с ней посапывало крохотное существо со сморщенным личиком.

— Сын! — с гордостью объявил Рюрик. — Будущий князь новгородский!

— Богатырь, богатырь, ничего не скажешь! — изрекал Олег, радуясь за сестру и за шурина. — Придёт время, и народ преклонит перед ним колени в знак покорности!

— Преклонит! Обязательно преклонит! — с восторгом вторил ему Рюрик.

— И какое вы дали ему имя?

— В этом вопросе распоряжалась Эфанда, — ответил Рюрик. — Ей было труднее всех, ей было и решать.

— Неправда! — возразила с улыбкой Эфанда. — Все эти месяцы я была самой счастливой на свете! А сейчас я на верху блаженства! Вы только посмотрите на это чудное создание. Разве может быть что-нибудь прекраснее на свете!

— Тогда я догадываюсь, — сказал Олег. — Моя сестра назвала сына в честь своего деда. Так принято в нашем роду.

— Угадал, братец. Нашему малышу мы дали имя Игорь.

— Мне оно тоже очень понравилось — звучное и красивое имя, — произнёс Рюрик.

В мужской компании отметили рождение наследника. Постепенно разговор перешёл на государственные дела.

— Отныне наше внимание должно быть направлено на Хазарию, — говорил Рюрик. — Как бы мы ни крутили, столкновение с ней неизбежно. Или мы установим с ней равноправные торговые отношения, либо нам прозябать в наших северных краях, отсечёнными от богатейших южных стран — Персии, Индии, Арабского халифата…

Огромный Хазарский каганат был в зените могущества. Его земли простирались от предгорий Кавказа до верховья Волги и от реки Урал до Днепра. Огромное хазарское войско на равных сражалось с армиями Византии и Арабского халифата, отражало нападения лихих кочевников. Кагану платили дань многие народы: эрзя, мещера, мокша, буртасы, черемисы, мурома, венгры, ясы, аланы, касоги. В зависимость от него попали и славянские племена: северяне, вятичи и поляне. Влияние Хазарского халифата в мире было столь велико, что соседние с ним правители за великую честь почитали именовать себя каганами, несколько столетий киевские князья носили этот титул.

— Нам надо укрепиться в верховьях Волги, чтобы в наших руках оказались пути в Персию и Индию, — говорил Рюрик. — Без этого не сможет успешно развиваться наша торговля. Для этого в земле меря я намерен построить сильную крепость и тем самым достичь решения двух задач: надёжно встать на волжском торговом пути и остановить передвижение каганата на север. Это наверняка не понравится могущественному правителю.

— Схватка с каганом неизбежна, — поддержал его Олег.

— Значит, к ней надо готовиться загодя и во что бы то ни стало выиграть её.

— Для этого важно было знать каждое движение в столице Хазарии. Конечно, нас оповещают купцы, но на сей раз этого мало. Хорошо бы послать в Итиль своего человека…

— Я уже думал об этом. И даже прикинул, кто бы сгодился для такого задания. Сварун, на твой взгляд, сумеет выполнить наше поручение?

Олег пожевал жёсткими губами, ответил после непродолжительного молчания:

— Лучшего не найти. Умный, выдержанный, хитрый.

— Тогда зовём его и разговариваем.

И, уже попрощавшись, Рюрик спросил Олега:

— Никаких новостей из Изборска не поступило?

Он спрашивал об убийцах Трувора. Тогда по горячим следам поймать их не удалось. Посадник сказал, что, по-видимому, злые люди пришли ко дворцу, чтобы чем-то поживиться, и на пути у них попался князь… Рюрик вспомнил брата перед погребением. Он и мёртвым лежал как всегда. Удары были нанесены по затылку, и его такое родное, такое прекрасное лицо не пострадало. Если бы не смертельная бледность, Рюрик решил бы, что он спит. Но кожа была мраморной белизны, в ней не было живого тепла. Всю жизнь брат жил как бы в себе, занятый своими мыслями, своими переживаниями, ни на кого не жалуясь, ни к кому не имея претензий. А сейчас на его лице было такое выражение самоуглублённости, будто он додумывает какие-то свои сокровенные мысли… Ах, брат, брат, знать бы, что такая нелепая смерть поджидает тебя, разве направил бы я тебя в этот городишко!..