LibCat » Книги » Приключения » Исторические приключения » Александр Дюма - Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты

Александр Дюма - Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты

Здесь есть возможность читать онлайн «Александр Дюма - Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты» — ознакомительный отрывок электронной книги совершенно бесплатно, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях можно слушать аудио, скачать через торрент в формате fb2 и присутствует краткое содержание. Жанр: Исторические приключения, на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале библиотеки ЛибКат.

Читать книгу

Название:
Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты
Автор:
Александр Дюма
Жанр:
Исторические приключения / на русском языке
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Рейтинг книги:
3 / 5. Голосов: 1
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:
Написать комментарий
Ваша оценка:
- 60
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5

Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Широко известный историко-приключенческий роман из эпохи Людовика XIII, принадлежащий перу знаменитого французского писателя-классика Александра Дюма-отца.

Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Три мушкетера - английский и русский параллельные тексты», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

In five minutes three were slightly wounded, one on the hand, another on the ear, by the defender of the stair, who himself remained intact-a piece of skill which was worth to him, according to the rules agreed upon, three turns of favor.	За какие-нибудь пять минут трое оказались задетыми: у одного была поцарапана рука, у другого - подбородок, у третьего - ухо, причем защищавший ступеньку не был задет ни разу. Такая ловкость, согласно условиям, вознаграждалась продвижением на три очереди.
However difficult it might be, or rather as he pretended it was, to astonish our young traveler, this pastime really astonished him.	Как ни трудно было удивить нашего молодого путешественника или, вернее, заставить его показать, что он удивлен, все же эта игра поразила его.
He had seen in his province-that land in which heads become so easily heated-a few of the preliminaries of duels; but the daring of these four fencers appeared to him the strongest he had ever heard of even in Gascony.	На его родине, в том краю, где кровь обычно так легко ударяет в голову, для вызова на дуэль все же требовался хоть какой-нибудь повод. Г асконада четверых игроков показалась ему самой необычайной из всех, о которых ему когда-либо приходилось слышать даже в самой Гаскони.
He believed himself transported into that famous country of giants into which Gulliver afterward went and was so frightened; and yet he had not gained the goal, for there were still the landing place and the antechamber.	Ему почудилось, что он перенесся в пресловутую страну великанов, куда впоследствии попал Гулливер и где натерпелся такого страху. А между тем до цели было еще далеко: оставались верхняя площадка и приемная.
On the landing they were no longer fighting, but amused themselves with stories about women, and in the antechamber, with stories about the court.	На площадке уже не дрались - там сплетничали о женщинах, а в приемной - о дворе короля.
On the landing d'Artagnan blushed; in the antechamber he trembled.	На площадке д'Артаньян покраснел, в приемной затрепетал.
His warm and fickle imagination, which in Gascony had rendered formidable to young chambermaids, and even sometimes their mistresses, had never dreamed, even in moments of delirium, of half the amorous wonders or a quarter of the feats of gallantry which were here set forth in connection with names the best known and with details the least concealed.	Его живое и смелое воображение, делавшее его в Гаскони опасным для молоденьких горничных, а подчас и для их молодых хозяек, никогда, даже в горячечном бреду, не могло бы нарисовать ему и половины любовных прелестей и даже четверти любовных подвигов, служивших здесь темой разговора и приобретавших особую остроту от тех громких имен и сокровеннейших подробностей, которые при этом перечислялись.
But if his morals were shocked on the landing, his respect for the cardinal was scandalized in the antechamber.	Но если на площадке был нанесен удар его добронравию, то в приемной поколебалось его уважение к кардиналу.
There, to his great astonishment, d'Artagnan heard the policy which made all Europe tremble criticized aloud and openly, as well as the private life of the cardinal, which so many great nobles had been punished for trying to pry into.	Здесь д'Артаньян, к своему великому удивлению, услышал, как критикуют политику, заставлявшую трепетать всю Европу; нападкам подвергалась здесь и личная жизнь кардинала, хотя за малейшую попытку проникнуть в нее, как знал д'Артаньян, пострадало столько могущественных и знатных вельмож.

That great man who was so revered by d'Artagnan the elder served as an object of ridicule to the Musketeers of Treville, who cracked their jokes upon his bandy legs and his crooked back. Some sang ballads about Mme. d'Aguillon, his mistress, and Mme. Cambalet, his niece; while others formed parties and plans to annoy the pages and guards of the cardinal duke-all things which appeared to d'Artagnan monstrous impossibilities.	Этот великий человек, которого так глубоко чтил г-н д'Артаньян-отец, служил здесь посмешищем для мушкетеров г-на де Тревиля. Одни потешались над его кривыми ногами и сутулой спиной; кое-кто распевал песенки о его возлюбленной, мадам д'Эгильон, и о его племяннице, г-же де Комбалэ, а другие тут же сговаривались подшутить над пажами и телохранителями кардинала, - все это представлялось д'Артаньяну немыслимым и диким.
Nevertheless, when the name of the king was now and then uttered unthinkingly amid all these cardinal jests, a sort of gag seemed to close for a moment on all these jeering mouths.	Но, если в эти едкие эпиграммы по адресу кардинала случайно вплеталось имя короля, казалось - чья-то невидимая рука на мгновение прикрывала эти насмешливые уста.
They looked hesitatingly around them, and appeared to doubt the thickness of the partition between them and the office of M. de Treville; but a fresh allusion soon brought back the conversation to his Eminence, and then the laughter recovered its loudness and the light was not withheld from any of his actions.	Разговаривавшие в смущении оглядывались, словно опасаясь, что голоса их проникнут сквозь стену в кабинет г-на де Тревиля. Но почти тотчас же брошенный вскользь намек переводил снова разговор на его высокопреосвященство, голоса снова звучали громко, и ни один из поступков великого кардинала не остался в тени.
"Certes, these fellows will all either be imprisoned or hanged," thought the terrified d'Artagnan, "and I, no doubt, with them; for from the moment I have either listened to or heard them, I shall be held as an accomplice.	"Всех этих людей, - с ужасом подумал д'Артаньян, - неминуемо засадят в Бастилию и повесят. А меня заодно с ними: меня сочтут их соучастником, раз я слушал и слышал их речи.
What would my good father say, who so strongly pointed out to me the respect due to the cardinal, if he knew I was in the society of such pagans?"	Что сказал бы мой отец, так настойчиво внушавший мне уважение к кардиналу, если б знал, что я нахожусь в обществе подобных вольнодумцев!"
We have no need, therefore, to say that d'Artagnan dared not join in the conversation, only he looked with all his eyes and listened with all his ears, stretching his five senses so as to lose nothing; and despite his confidence on the paternal admonitions, he felt himself carried by his tastes and led by his instincts to praise rather than to blame the unheard-of things which were taking place.	Д'Артаньян поэтому, как легко догадаться, не решался принять участие в разговоре. Но он глядел во все глаза и жадно слушал, напрягая все свои пять чувств, лишь бы ничего не упустить. Несмотря на все уважение к отцовским советам, он, следуя своим влечениям и вкусам, был склонен скорее одобрять, чем порицать происходившее вокруг него.
Although he was a perfect stranger in the court of M. de Treville's courtiers, and this his first appearance in that place, he was at length noticed, and somebody came and asked him what he wanted.	Принимая, однако, во внимание, что он был совершенно чужой среди этой толпы приверженцев г-на де Тревиля и его впервые видели здесь, к нему подошли узнать о цели его прихода.
At this demand d'Artagnan gave his name very modestly, emphasized the title of compatriot, and begged the servant who had put the question to him to request a moment's audience of M. de Treville-a request which the other, with an air of protection, promised to transmit in due season.	Д'Артаньян скромно назвал свое имя и, ссылаясь на то, что он земляк г-на де Тревиля, поручил слуге, подошедшему к нему с вопросом, исходатайствовать для него у г-на де Тревиля несколько минут аудиенции. Слуга покровительственным тоном обещал передать его просьбу в свое время.