Карло Гинзбург - Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри

Август 1989 г. Судья Ломбарди закрывает следствие и решает направить дело об убийстве комиссара Калабрези в суд; обвиняемых четверо, троим из них (исключая Софри) также вменяется участие в серии ограблений, совершенных, по словам Марино, с 1971 по 1973 г. Сам Марино и другие названные им люди обвинены в ограблениях, происходивших вплоть до 1987 г.

Январь 1990 г. В Милане открывается процесс в третьей коллегии суда. Суд предварительно установил изъять из производства «неполитические» ограбления и включить в него другие эпизоды. 2 мая 1990 г., по окончании пятидневного обсуждения в совещательной комнате, суд осудил Софри, Пьетростефани и Бомпресси за убийство на двадцать два года тюрьмы, Марино – на одиннадцать лет. Кроме того, по делам за преступления меньшего масштаба вынесен ряд оправдательных приговоров, во всех остальных случаях – освобождение за давностью срока. Софри подтверждает свою волю, о которой он сообщил еще во время прений, – не подавать апелляцию. Миланская прокуратура решает остановить исполнение приговора в его отношении из-за связи его положения с ситуацией других соответчиков, апелляцию все-таки подавших.

Январь 1991 г. Спустя восемь с половиной месяцев после вынесения приговора обнародуется его мотивировочная часть.

2 июля 1991 г. Приговор получает подтверждение в Апелляционном суде (оно распространяется и на Софри, не подававшего апелляцию).

23 октября 1992 г. Объединенные секции Кассационного суда по уголовным делам отменяют предыдущий приговор из-за грубых методологических и логических нарушений.

21 декабря 1993 г. Апелляционный суд Милана оправдывает главных фигурантов дела.

27 октября 1994 г. Первая коллегия по уголовным делам Кассационного суда отменяет предыдущий приговор из-за формальных нарушений.

11 ноября 1995 г. Вновь собравшийся Апелляционный суд Милана осуждает Софри, Пьетростефани и Бомпресси на двадцать два года и снимает обвинения с Марино в связи с истечением срока давности преступления.

22 января 1997 г. Пятая коллегия по уголовным делам Кассационного суда подтверждает предыдущие приговоры.

24 января 1997 г. Бомпресси и Софри заключены в тюрьму Пизы. 29 января Джорджо Пьетростефани покидает Францию (согласно французским законам, его преступление больше не рассматривается из-за давности срока) и приезжает в Пизу, где его, в свою очередь, помещают в тюрьму.

4 августа 1999 г. Апелляционный суд Венеции принимает запрос на пересмотр дела против Софри, Бомпресси и Пьетростефани.

20 октября 1999 г. В Местре начинается пересмотр процесса.

24 января 2000 г. Апелляционный суд Венеции отклоняет ходатайство о пересмотре. Софри и Бомпресси (которого 18 августа 1998 г. перевели под домашний арест) вновь заключены под стражу. Пьетростефани скрывается во Франции.

4 октября 2000 г. Генеральный прокурор в Кассационном суде просит об отмене венецианского приговора и возобновлении процесса по пересмотру дела.

5 октября 2000 г. Пять судей Кассационного суда отклоняют иск Софри и Пьетростефани и подтверждают обвинительные приговоры.

4 марта 2003 г. В палате Европейского суда по правам человека в Страсбурге проходит заседание, посвященное наличию условий для принятия иска Софри, Пьетростефани и Бомпресси против Итальянского государства.

10 июня 2003 г. Страсбургский суд объявляет, что запрос подсудимых «не может быть принят».

5 декабря 2005 г. Адриано Софри перевезен в пизанскую больницу Сант’Анна и срочно прооперирован из-за произошедшего разрыва пищевода.

1. Книга «Судья и историк», впервые опубликованная в 1991 г., была переведена на семь языков: немецкий, французский, английский, испанский, нидерландский, японский и греческий. Русский перевод – восьмой в этом списке. Иными словами, «Судью и историка» читают в странах, жители которых незнакомы с описанными мной событиями, повлиявшими на итальянскую политическую жизнь много лет назад. Я никогда не думал, что мою книгу ждет такой прием – в разных странах и в течение долгого времени. Я спросил себя: почему так произошло? Ответ, конечно, связан со структурой книги, в которой тщательный анализ судебного разбирательства чередуется с целой серией методологических рассуждений о сходствах и различиях между судьями и историками, а также между соответствующими подходами. Эти рассуждения оказались неизбежными, поскольку доказательства (а равно и их отсутствие), как я сказал, находились в самом центре моего проекта. Если я не ошибаюсь, эта методологическая особенность и сделала книгу переводимой (в буквальном и метафорическом смысле слова) на языки многих культур, столь не похожих друг на друга.