Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Как уже было сказано, в политико-религиозных взаимоотношениях своего времени самые первые Сельджукиды Румского султаната, по-видимому, были склоны относиться враждебно или по меньшей мере индифферентно к воинственному суннизму своих сородичей Великих Сельджуков. Кроме того, было отмечено, что среди тех, кто позволял исламу проникать и распространяться в среде своих подданных, имело место влияние как шиитов, так и суннитов, помимо верований, унаследованных ими со времен, предшествовавших исламизации. Все это, как будет видно, не помешало Сельджукидам быстро достичь взаимопонимания с Аббасидским халифатом, включая исповедание веры, которая, по крайней мере внешне, была суннитской, и потом, после появления Сельджукидов из Ирана, привела к постепенному признанию себя наследниками их политики, а значит, правоверными суннитами, независимо от того, какими были их мотивы или то, что им приписывали. Как и у их сородичей в Иране, среди них с самых первых дней появились хорасанские ханафитские религиозные учителя. Самый первый из них, о котором у нас есть сведения, – это faqih из Герата, который был отправлен послом к халифу, чтобы вести переговоры об освобождении Шаханшаха. Позже, по собственной воле или по приглашению, прибыли и другие из разных регионов, часто с северо-запада Ирана. Так, в 1084 году во время завоевания Тарсуса Сулейман попросил шиитов из Триполи прислать туда кадия, а при воцарении Кылыч-Арслана II присутствовал Великий Кадий, вместе с которым, как и у Данишмендида Яги-басана, прибыли несколько имамов. Было несколько случаев, когда сельджукские правители уговаривали иностранных ученых, приехавших, например, в качестве послов, остаться в Малой Азии на постоянное жительство.

Первые мусульмане в городах Малой Азии наверняка проповедовали свою религию в небольших временных строениях, поскольку большинство церквей или их частей были конфискованы. Пришествие ислама нельзя датировать со времени появления первых мечетей. Но даже если так, это подтверждает прогресс и признание ислама со стороны официальных властей. Определить дату не всегда просто, особенно в отношении строений скромного размера, где отсутствуют надписи. Однако на кафедре в мечети в Конье, которая была сделана ремесленником, приехавшим из Ахлата (или заказана ему в этом городе), стоит дата 550 (1252) год, и все остальные наиболее древние мечети на территориях, принадлежавших Сельджукидам Данишмендидам, Мангуджакидам, или Салтукидам, судя по всему, относятся к тому же или чуть более позднему времени. Мы поговорим о них позже, в связи с их интересом с художественной точки зрения.

Кроме того, не будем забывать, что во времена Великих Сельджуков по всей территории суннитского ислама распространились медресе – учреждения правоверного образования, предназначенные для подготовки «чиновничьего сословия». Самое первое медресе в Малой Азии, судя по надписи, сделанной при закладке фундамента, было построено в Кайсери в 589 (1193) году. В тот период медресе имелись во всех городах арабского и персидского Ближнего Востока в таком количестве, что в середине XIII века автор из Алеппо Ибн Шаддад писал, что в одном только его городе было более сорока медресе. Однако может статься, что в Малой Азии они существовали и до медресе в Кайсери. Так, в колофоне одного манускрипта упоминается, что он был переписан в 591 (1195) году в Сивасе в «медресе Сельджукида», основанном неким неизвестным Мираншахом ибн Кавуртом. Возможно, при систематическом изучении манускриптов обнаружатся и другие. Тем не менее маловероятно, что это существенно изменит общую картину. Даже в XIII веке число медресе в Малой Азии оставалось довольно незначительным.

Арабская литература, как известно, невероятно богата биографиями ученых. Иранская литература менее богата, но тем не менее тоже содержит определенное количество, в особенности если речь идет о мистиках. На практике среди всех этих тысяч биографических записок нет ничего, имеющего отношение к Малой Азии XII века. Безусловно, если ученый умирал там, вдали от своих собратьев-писателей, которые обыкновенно писали биографии и некрологи, существовал риск, что его имя могло быть забыто. Но даже если так, самое простое объяснение состоит в том, что в Малой Азии просто не было таких личностей, а те немногие, которые были, не успели по-настоящему прославиться до того, как установили и стали поддерживать контакты с ученым сообществом соседних стран, в чьих глазах их ученость могла бы показаться значительной. Но даже при таких обстоятельствах будет полезно привести список самых ранних упоминаний, которые можно найти в текстах, чтобы получить определенные ориентиры. О ханафитском faqih в 1108 году мы уже писали. Был ли это тот самый знаток права Абд аль-Маджид ибн Исмаил ибн Саид из Герата, известный в мусульманских странах как автор труда, где излагалась ханафитская доктрина, который умер в Кайсери в 537 (1142) году, после того как исполнял обязанности кадия в Румском султанате? Возможно. Из Кайсери легко было попасть в Сирию, и, возможно, этот город стал одним из самых ранних центров исламизации (в нем также расположена одна из старейших мечетей). Немного позже другим таким центром благодаря своим хорошим связям с Верхней Месопотамией стала, без сомнения, Малатья, несмотря на то что она продолжала оставаться важным христианским городом. Ученый Мухаммед аль-Мавсили, который во второй половине этого столетия путешествовал по Сирии и Месопотамии в поисках учителей и учеников, добравшись до этого города, почувствовал, что нет нужды идти дальше. Кроме того, в дальнейшем мы увидим, что там, по-видимому, проживали несколько писателей. Ранее, в середине века, еще один знаток права аль-Кашани, отправленный Нур ад-Дином к султану Масуду, какое-то время удерживался последним. У Кылыч-Арслана, как и у многих других, был врач-христианин (из Эдессы).