Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

В населенных пунктах, расположенных вблизи важной границы с киликийским (Центральным) Тавром, по-видимому, наблюдалось большее разнообразие. Главным из них был Нигде. В 608 (1211) году на таких же неопределенных условиях, что и другие концессии этого года, он был «отдан» amir-akhur Зейн ад-Дину Башара, хотя и без концессии, которая была бы связана с его должностью. При Кей-Кубаде вскоре после 620 (1223) года он был убит, и в дальнейшем Нигде, несомненно, подчинялся напрямую султану, поскольку позже он даровал его в качестве икты одному из вождей хорезмийцев, которого взял к себе на службу, Йилану Нугу. (Это, впрочем, не помешало тому, что регулярной армией этой провинции вскоре стал командовать перване Тадж ад-Дин.) После бегства хорезмийцев Нигде был снова возвращен султану. В начале царствования Изз ад-Дина он должен был стать долей Самсам ад-Дина Каймаза, а потом одного из рабов султана, прежде чем в результате различных превратностей, которые будут описаны по ходу повествования, оказался под протекторатом монголов. Лулуа, который после его завоевания оказался в зависимости от Нигде, всегда был крепостью, принадлежавшей султану. В Эрегли от 612 (1215–1216) года сохранились сведения о сахибе Шуджа ад-Дине Ахмад-беке. Ларанда в 1231 году на какое-то время была передана в качестве икты вождю хорезмийцев Кушлу Санкуму (султан оставался ее владельцем) и позже возвращена под прямой контроль султана, как и другие икты хорезмийцев.

Расположенные дальше к северу Аксарай, Кыршехир и Акшехир были переданы в качестве икты, хотя только на время. В 612 (1215–1216) году в Аксарае, судя по всему, сидел сахиб Сейф ад-Дин Ильдегиз. После захвата Кей-Кубадом княжества Эрзурум он был передан в качестве икты безземельному правителю Рукн ад-Дину в качестве компенсации, но нет сомнений в том, что, начиная с Кей-Хосрова II и до начала XIV века, когда историк Аксарайи, уроженец этого города, наконец заговорил о нем, он принадлежал непосредственно султану. Кыршехир на таких же условиях был отдан Мангуджакиду Музаффар ад-Дину из Эрзинджана. После смерти последнего город был снова возвращен султану Кей-Хосрову II, но вскоре он в форме imara был передан визирю Мухадхаб ад-Дину, а после него другому визирю. Айюбхисар, расположенный между этими двумя, достался Рукн ад-Дину вместе с Аксараем, но позже его передали визирям вместе с Кыршехиром. На тех же самых условиях в качестве икты владелец Колонороса (который стал называться Алаийя) получил Акхешир, а затем, видимо, после его смерти его отдали Мангуджакиду Даудшаху. Потом он, безусловно, также был возвращен султану.

Расположенная на севере провинция Анкара после того, как она при Кей-Хосрове вошла в состав удела Кей-Кубада, была возвращена и стала обычным владением султана. В 1235 году она на правах икты принадлежала перване Тадж ад-Дину, хотя неизвестно, была ли она дарована ему лично или стала вознаграждением за службу. Так или иначе, когда в этом же году она вернулась к султану, казни и заключения в тюрьму по приказу визиря, показывают, что она оставалась владением, находящимся под прямым управлением султана, что подтверждает ее дальнейшая история.

Сложнее сделать какое-нибудь определенное заключение в отношении обширной приграничной провинции Кастамону. В середине XIII века Ибн Саид назвал этот город «столицей турок». В XIV веке он был резиденцией туркменской династии Исфахандияридов, а в конце XIII века он в некоторой степени принадлежал потомкам человека, чье присутствие там было отмечено еще во времена независимости сельджуков. Следовательно, остается всего один шаг до того, чтобы сделать вывод, что эмансипация туркменов происходила там так же, как и в других местах. Однако, возвращаясь к ее истокам в начале века, мы понимаем, что этот шаг было бы сделать гораздо проще, если бы мы с такой же определенностью не знали, что в тот же самый период Кастамону принадлежала султанам, у которых был там свой наместник. А затем при монголах она досталась не туркменским силам, которые, как будет видно позже, разделили между собой фрагменты государства сельджуков. Такова проблема, которую мы должны попытаться прояснить.

Исходной фигурой в этом вопросе является Хусам ад-Дин Чупан (Чобан), вероятно занимавший пост беклербека с 608 (1211) года и до 625 (1228) года. Возможно, в этом качестве, а может быть, будучи одновременно хозяином всей или части провинции и туркменов из Кастамону, он, как обычный беклербек, был назначен Кей-Кубадом руководить военной операцией. В данном случае это был знаменитый Крымский поход. Полвека спустя Ибн Биби рассказывал, что его сын и внук получили весь или часть региона по наследству, и, следовательно, заманчиво предположить, что в качестве исключения в одном лишь этом регионе Кей-Кубад фактически допустил создание автономной туркменской семейной вотчины. Однако нет никаких указаний на то, что эти люди были туркменами, и, несмотря на то что им удалось получить реальную власть в этих районах в последней четверти XIII века, фамильная преемственность и масштабы их власти вызывают множество сомнений. Мы уже говорили о том, что в монгольский период Кастамону и ее провинция благополучно управлялись неким Явташем (и нет никаких указаний на его родство с Чупаном, хотя он, как и Чупан, был беклербеком). Затем управление перешло непосредственно к визирю в счет оплаты его расходов, связанных с исполнением своих обязанностей. Потом оно досталось представителю монголов, как гарантия платежей, а позже другим высшим государственным чиновникам. Единственное, что можно сказать с уверенностью, – это что город Кастамону принадлежал султану. То же самое, безусловно, справедливо для Синопа. Возможно, в расположенной в глубинке Саймаре, где в 612 (1215) и в 615 (1218) годах сидел сахиб, ситуация была другой. В любом случае это всего лишь город второстепенного значения.