Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Как раз на 910–911 годы приходится новый виток русско-византийской дипломатии, русы участвуют в операциях ромеев на их стороне (см. «Краткую хронологию реконструируемых событий» в конце книги).

В 912 году 2 сентября послы Олега принесут клятвы перед лицом византийских правителей в Цареграде и передадут им скреплённые Олегом грамоты с записью нового договора.

Это значит, что перед этим и та, и другая стороны согласовали между собой тексты. Чтобы добраться до Цареграда к началу сентября, послы русов должны были выехать из Киева самое позднее в конце июля 912 года.

Июль этот был отмечен и появлением в небе кометы Галлея, как мы упоминали ранее, явившейся с запада и похожей на меч. Олег-Одд мог воспринять прохождение кометы по небу за небесное знамение, зовущее на битву.

Медлить более нельзя. Так что, едва отправив послов в Цареград, он с верными ему воинами устремляется на Север к Хольмгарду.

Осенью 912 года великий князь принял под свою руку и всё Приильменье и Ладогу. Но, вероятно, он и раньше задавался вопросом, как удержать растянувшиеся с юга на север и с запада на восток земли. Для этого были необходимы новые силы и преданные исключительно ему одному умелые воины, с которыми было непросто, особенно если «битвы за Хольмгард» не обошлись без потерь.

Прежняя дружина ему и в Киеве бы пригодилась. На ильменьских бояр надежды мало. И Одд-Олег, после принесения ему клятв местной знатью, перезимовав на месте в Гардарики, в конце марта или начале апреля 913 года отправляется из Ладоги на родину, в Норвегию, набрать наёмников, которых он предполагает оставить в Хольмгарде/Новгороде своему наместнику. И это, вероятно, один из имевших на то право князей по крови, коего мы условно именуем Олегом II.

Хотя не исключено, что Вещий и сам планировал посадить на севере своей разросшейся державы старшего сына (подрастающего для такой роли 11—12-летнего Асму(н)да), впрочем, пока находящегося в Киеве. Но он не мог не учитывать, что в столь юном возрасте на новых, только что присоединённых землях, где только отбушевала междоусобица, рискованно оставлять без поддержки фактического наследника его дела и продолжателя династии. И не лучше ли в самом деле посадить в Приильменье да Приладожье человека опытного, разумеющего местный обычай (с учётом существенного финно-угорского окружения и «бярмов»), а вместе с тем преданного ему, Олегу, и благодарному за то, что тот сделал? В любом случае отправиться в Киев за Асму(н)дом – это потеря времени с учётом неизбежной зимовки.

Даже если бы Одд-Олег вместе со всем своим войском передвигался бы без помех из Киева в Приильменье, начав поход в августе, едва ли после всех событий, о которых мы рассказывали, и сражений под Хольмгардом он успел бы до конца навигации добраться по Волхову до Ладоги, миновать Нево, Балтику и пристать к берегам родной Норвегии. Мало того что дела на Севере явно требовали его присутствия, дабы утвердиться на новых землях, Одд прекрасно помнил, как коварно море поздней осенью, даже если и оказаться каким-то чудом у побережья Скандинавии.

В «Саге о Греттире» находим такое свидетельство:

«XXXVIII. Когда Торир узнал, что Олав стал единовластным конунгом всей Норвегии, он решил, что теперь пора напомнить ему о себе. Тогда Торир послал в Норвегию к конунгу своих сыновей, рассчитывая, что они будут служить ему. Поздней осенью они пристали на юге Норвегии и, взяв весельную лодку, пошли вдоль берега на север, думая дойти так до конунга. Они зашли в одну бухту южнее мыса Стад и несколько ночей простояли там. Еды и питья у них было вдоволь, и так как погода была плохая, они не выходили в море. Теперь надо рассказать, что Греттир с торговыми людьми шли вдоль берега на север и часто попадали в бурю, потому что дело было к зиме. И когда они продвигались на север неподалеку от мыса Стад, их застигла сильная буря, с вьюгой и морозом, и вот однажды вечером они с трудом подошли к берегу, все измученные, и, бросив якорь у какого-то пригорка, укрыли свое добро и товары…» (перевод О.А. Смирницкой).

С собою за море Одд-Олег берёт только восемьдесят воинов (в некоторых списках саги – двести). Самый большой из найденных кораблей викингов, длиною немного больше 36 метров, обнаружили в Роксильде в 1996 году, дата постройки по разным оценкам – после 1025 года, при 39 парах вёсел судно могло в принципе перевезти и сотню человек. Так что теоретически у Одда мог быть всего один драккар, когда он отплывал из Ладоги. Это едва ли вызвало бы волнение у правителя тех норвежских мест, куда он направлялся, если судно не задерживалось подолгу на одном месте. Всё же из соображений безопасности и в надежде, что кого-то сразу удастся взять с собой в обратный путь, у Одда было два судна, собственно, так и в саге.