Дмитрий Гаврилов - Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения [litres]

Стрыйковский говорит об упоминаемых русской летописью приближенных Ольги Асмуде и Свенельде.

Так что не Рюрик, а Олег Вещий, по мнению соавторов, с высокой долей вероятности оказывается тем самым киевским правителем, чьим законным наследником (то есть княжичем) выступает со слов Олега II Игорь (и, разумеется, сам Олег II, раз уж он при Игоре!). Имя Рюрика было искусственно вписано в речь во время редакций Начальной летописи в нравоучительной летописной сцене убийства на киевской пристани образца 882 года.

С. Пивоваров также высказал предположение, что Олег II в своей речи полянам мог представлять Игоря даже как внука Херрауда Старшего, князя, предшествовавшего Олегу Вещему (то есть Игоря Младшего, внука Игоря Старшего).

Раз уж мы немного рассказали об Игоре/Херрауде Младшем, отце князя Святослава, упомянем и о жене этого Игоря, что, как будет ясно из дальнейшего, нам необходимо вдвойне.

В 1888 году в «Русской старине» была напечатана статья архимандрита Леонида (Кавелина) «Откуда родом была св. великая княгиня русская Ольга?», в которой он публикует отрывок из обнаруженного им в архиве А.С. Уварова «древнего русского летописца Владимирского» (по списку 1462–1490 годов), запечатлевшего династический брак между дочерью Симеона Великого Олёной, то есть Ольгой, и Игорем, как выясняется, сыном Вещего Олега. В частности, там указывается: « Игоря же (Олег) жени в Болгарах, пояте за него княжну именем Олгу».

Речь, кстати, может идти как об Олеге Вещем, так и об Олеге II. Или же в одном сообщении совместились два похожих друг на друга события?! С разрешением этого вопроса пока повременим, но ответ на него будет дан.

В разделе «Вера Орвар-Одда» мы упоминали о надписи («теодору олгу траканy») на пограничном столпе владений Симеона Великого и Византии и отрицали отношение к ней Олега Вещего на том основании, что к моменту воздвижения столпа тот уже правил в Киеве. Риторический вопрос: стал бы болгарский владыка и союзник Одда-Олега Симеон родниться с боярином, находившимся у него же в подчинении, выдавать свою царственную дочь за сына боярина, а не сына конунга сопредельного союзного государства?!

Сопоставляя древнерусские и древнеболгарские источники, автор заключает: летописная родина Ольги «Плесков», толкуемая как Псков, на деле древняя столица Дунайской Болгарии Плиска. Доводы Кавелина в науке рассмотрены и признаны весомыми (Иловайский, 1914, с. 441–448; Тихомиров, 1969, с. 107).

Династический брак был в те века верным средством скрепления и военного союза. «Игореви же взрастъшю и хожашу по Олзе и слушаша его. И приведоша ему жену от Пьскова, именем Олену», – возвещает Лаврентьевский летописец под 902 годом, проговариваясь о подлинном, болгарском имени будущей княгини, полученном, разумеется, при крещении. Да и проложное (краткое) житие св. Ольги говорит: «Ольга родом Плесковитяныня».

«С точки зрения исторической вероятности привод жены к Игорю из болгарского города Плискова понятнее, чем появление Ольги из Пскова, о котором более ничего не известно в X веке» (Тихомиров, 1969)

Любопытно, что первая публикация этого неутешительного для некоторых наших современиков факта принадлежит не кому-нибудь, а наместнику Троице-Сергиевой лавры, члену-корреспонденту Петербургской академии наук. Учёный пересилил в Кавелине верующего человека. Одно дело, что князь Святослав оказывается наполовину булгарином, это как раз архимандрита Леонида (в миру – Л.А. Кавелина) мало бы интересовало. Но ведь Олёна-Ольга оказывается крещённой от рождения по болгарскому (римскому?) обычаю, то есть еретичкой (поэтому много лет спустя – при редакциях Начальной летописи – её «перекрестят» заново уже по обычаю византийскому).

«В 859 году болгары приняли римскую веру Христову. Римский папа Николай Первый, а после папессы Иоанны (Janie Niewiescie) третий, в 859 году писал им ласковые письма, чтобы приняли крест святой и веру Христову, на что они радостно согласились, ибо между ними было много христиан того же славянского языка, особенно греческой религии. Тогда папа Николай послал к ним своих легатов и многих духовных лиц, которые болгар и других славян во Фракии и в Мезии окрестили и научили христианской вере по римскому обряду, а греческих священников фортуниан, которые до этого привели было их к своему закону, выгнали от них, обозвав отщепенцами (odszczepiencami)» ( Kronika polska, 1846– Мацей Стрыйковский. Хроника… Т. 1, кн. 4, гл. 2).