Андрей Ефремов - Король Артур и его рыцари

– Назад! Назад!

Но и сзади рушатся на дорогу стволы, а из леса, что стеной стоит по сторонам, вылетели, подобно пчелам с железными жалами, оперенные стрелы. Без устали натягивают лучники тугие тетивы, точно на смертоносных струнах играют они. И целиться не нужно – теснится на дороге войско англичан, всякой стреле находится пожива. Только туда, где застыл у завала сэр Мордред со своими родичами, не залетает ни одна стрела.

Но перестали петь тетивы в лесу, и разнесся голос Мордреда над стонами раненых.

– Англичане! – прокричал он. – Опустите ваши мечи, и копья вам теперь не помогут. Лишь тот останется жить, кто признает меня королем Англии и ударит со мною на Артура. Остальных же стрелы расклюют железными своими клювами!

Те лгут без стыда, кто говорит теперь, что не любили своего короля англичане. Дескать, предали короля Артура его воины, разом забыли гордость и мужество свое. Видно, тот, кто говорит так, не слыхал, как поет стрела в полете, не видал, как падают наземь могучие бойцы и не могут ответить на удар ударом. Ведь не смерть страшна воину, а предательство. И дрогнуло войско, когда выехал из лесу предводитель чужеземцев. Выехал на рослом жеребце, и сверкал его доспех сквозь рыжую бороду до пояса. Мордред же тронул коня шпорами и поехал ему навстречу, и приветствовал его как союзника и друга. И многие тут горевали и отводили взгляды от пронзительных глаз Мордреда, когда он с рыжебородым объезжал новое свое войско. А тех, кто и тут не пожелал служить королю-предателю, обезглавили перед войском безо всякой жалости, и кровь их вытекла на землю. Поняли воины, что этой крови не простит им благородный Артур и что один путь остался у них – с предателем Мордредом до конца.

Но не дал Мордред своему войску времени на раздумья. Еще не просохла кровь убитых, а уже ведет он свои полки на Камелот.

Страшится предатель встречи с Артуром и его рыцарями, спешит войти в Камелот раньше, чем придет туда король. «А может, и нет короля в живых? Может, схватились они с Ланселотом и лежат израненные? Или зарубил Ланселот Артура и сам идет на Камелот?» И страшно Мордреду от собственных мыслей, и терзает он шпорами несчастного своего коня.

Но, стоило башням Камелота показаться, стоило сэру Мордреду увидеть, что распахнуты ворота замка и не видно воинов на стенах, тут же дух его окреп, и въехал он в замок как владыка. Высыпали ему навстречу все, кто случился на этот час в Камелоте, и объявил во всеуслышание сэр Мордред, что нет более в живых короля Артура. Что зарублен он в схватке с Ланселотом и что ему, Мордреду, отныне владеть Англией и править ею. И войско Мордреда молчало угрюмо, прочие же никак не хотели поверить, что смертью короля закончилась их с Ланселотом распря. А священник, что служил в королевской церкви, вышел к самозванцу и бесстрашно сказал ему:

– Сэр, что задумали вы? Ведь всякому известно, что Ланселот – верный рыцарь Артура. А если и пал король в бою по воле Господа, то где же прекрасная леди Гвиневера? Уж не скажете ли вы, что и ее зарубил сэр Ланселот?

А сэр Мордред молчал и наливался злобою. И тогда продолжил священник:

– Опомнитесь, сэр Мордред, оставьте, что задумали, а иначе прокляну я вас книгой, колоколом и свечой.

– Будь ты проклят! – отвечал ему Мордред. – Делай что хочешь. – И приказал он немедля затворить ворота замка и выставить караулы.

А бесстрашный священник вошел в свой храм и прочел слова, страшнее которых нет для доброго христианина.

И голос его гремел, как майский гром, так что все войско слышало, как проклинают Мордреда. Когда же прозвучало последнее слово, священник погасил свечи, и скорбно загудели колокола, словно заживо хоронили Мордреда-изменника. И многие из войска Мордреда пали от этого духом.

Но недаром хитер был Мордред. Едва увидел он, как уныло его войско, тут же повелел вынести на двор сундук с серебряными монетами и горстями принялся раздавать их воинам-простолюдинам. Для благородных же рыцарей и для иноземных вождей драгоценные доспехи и клинки, острее которых нет в целом свете, вынесли из кладовых короля Артура. Но были у Мордреда в войске и такие, что не брали ни денег, ни оружия, потому что не верили в смерть Артура.